– Будь по-твоему, – Элор поправил белоснежный воротник рубашки. – Мы должны пригласить Марси за наш столик, чтобы она показала нам свою подругу с татуировкой.

– Молодец, – похвалил приятеля Финн и чуть выше приподнял рюмку, намекая, что давно уже пора ее опорожнить.

– Финн, – с укоризной посмотрел на него Элор. – Если мы будем пить такими темпами, то пропустим выступление Марси!

– Точно, – кивнул Финн. – Но сейчас на сцене акробаты.

Элор посмотрел на сцену, чтобы удостовериться, что все так, как сказал Финн.

– Верно, – сказал он. – Акробаты.

– А это значит, – хитро прищурился Финн. – Что сейчас можно выпить.

– Логично, – подумав, кивнул Элор.

Приятели чокнулись и ловко, одним движением опрокинули рюмки.

Наконец акробаты закончили свое представление, которое в каком-либо ином месте пошло бы на «ура». Но только не в клубе «Золотой Глаз», где взыскательная публика ожидала совсем иного.

После короткой паузы раздвинулся в стороны занавес, открывающий вид в глубь сцены, где живописно расположился оркестр из двенадцати музыкантов.

Оркестранты взялись за инструменты и принялись наигрывать что-то ритмичное и забористое. И тотчас же на сцену, подобно порхающим мотылькам, вылетела стайка танцовщиц, одетых во что-то почти невесомое.

Среди публики возникло оживление.

Быстро допив то, что следовало допить, и дожевав то, что нужно было дожевать, зрители освободили руки для аплодисментов и растопырили глаза.

Счастливо улыбаясь, танцовщицы принялись кружиться в танце, едва касаясь кончиками пальцев сцены.

По задумке хореографа, они должны были изображать летящие по ветру лепестки цветов. И у них это почти получилось. Если бы не музыка. Несущиеся из глубины сцены звуки напоминали скорее о военном параде, нежели о легких дуновениях ветерка. И с этим, увы, ничего нельзя было поделать – владелец клуба был абсолютно уверен в том, что музыка должна быть веселая, ритмичная и громкая. Ничего другого он и слышать не хотел. Да и работающие в клубе музыканты ничего другого не играли.

Финн сунул в рот ломтик ветчины, завернутый в лист салата, и наклонился к Элору – оркестр играл так громко, что иначе бы приятель его не услышал.

– Где Марси?

Элор пожал плечами.

– Я ее не вижу.

– Это уже шестой танцевальный номер, – сказал Финн.

– Шестой, – согласился Элор.

– Марси все нет, – заметил Финн.

– Нет, – подтвердил Элор.

– И что это значит?

Вопрос Финна озадачил Элора.

Он задумался.

В задумчивости налил в бокал вино и сделал три глотка.

– Это вопрос с подвохом? – спросил он наконец.

– Нет, просто вопрос, – ответил Финн. И даже на всякий случай повторил: – Почему нет Марси?

– Может быть, она ушла домой? – предположил Элор.

– Но мы же договаривались с ней…

– Не, не, не, не, не! – замахал указательным пальцем перед носом у Финна Элор. – Марси сказала, что в двадцать пять – тридцать будет выступать ее подруга. Та, что с татуировкой! Про себя она ничего не говорила!

Финн призадумался.

Пожалуй, Элор был прав.

– Так чего же мы тут сидим?

– А что нам еще делать? Забраться на сцену?

– Если Марси нет, то как мы узнаем нужную нам девушку?

– По татуировке.

– Марси сказала, что она замазывает татуировку перед выступлением.

– Верно, было такое, – Элор озадаченно помял пальцами подбородок. – Ну, значит, нам нужно попасть в гримерку.

Элор улыбнулся, довольный тем, что так легко нашел выход из непростой ситуации.

Однако Финн был настроен не столь оптимистично.

– А нас туда пустят? – спросил он.

– Почему нет? – пожал плечами Элор.

– Обычно не принято пускать посторонних в гримерки актеров, – заметил Финн.

– Это не актеры, а танцовщицы, – махнул рукой в сторону сцены Элор.

– А какая разница? – пожал плечами Финн.

– Актеры – говорят, – сообщил, как последнюю истину, Элор.

– Какая разница, – уныло повторил Финн. – Все равно не пустят.

– Тогда можно прокрасться туда незаметно.

Финн посмотрел в сторону прохода, ведущего за кулисы.

Проход был завешен малиновой портьерой, перехваченной в самом низу толстым, золотым шнуром.

Рядом с портьерой, сложив руки внизу живота, стоял вышибала, с ног до головы одетый во все черное.

– Видишь, рядом с проходом за кулисы дверь в туалет, – продолжал излагать свой план Элор. – Мы делаем вид, что идем в туалет, а сами незаметно проскальзываем за кулисы.

– А вышибала? – спросил Финн.

Элор снисходительно усмехнулся и кинул в рот кубик ярко-оранжевого сыра.

– Вышибалу я беру на себя.

– Уверен?

– Как никогда в жизни. Ты посмотри на него внимательно – это же просто гора мышц. Он одним своим видом отпугивает хлебнувших лишнего посетителей. Но мы-то с тобой не зарвавшиеся купчишки. Мы – профессионалы. Я бы даже сказал, мастера своего дело.

– Я – ветроход, – напомнил Финн.

– Ну да, – кивнул Элор. – Поэтому я и сказал, что беру вышибалу на себя.

Если бы Финн был абсолютно трезв, он бы ответил на предложение Элора решительным «нет». Но сейчас, когда винные пары будоражили его разум и возбуждали любопытные фантазии на самые разные темы, план Элора казался Финну вполне осуществимым. Хотя у него все еще оставались некоторые сомнения.

– Может, для начала просто поговорить? – предложил Финн.

– С кем? – возмущенно хлопнул ладонью по столу Элор.

– С вышибалой.

Элор бросил непонимающий взгляд на замершего возле малиновой портьеры громилу.

– О чем ты собрался говорить с ним, Финн?

– Спросим у него про девушку с татуировкой, – ответил МакЛир.

– Ты сам-то понял, что сказал? – с тоской посмотрел на него Элор.

– А что?

– С какого перепугу этот жлоб станет с тобой разговаривать? Это не входит в его служебные обязанности! Понимаешь? За разговоры с тобой он денег не получает!

– Ну, так мы дадим ему.

– Что?

– Деньги. – Финн задумчиво сдвинул брови. – У нас ведь еще остались деньги?

Элор с возмущенным видом наколол на вилку сначала кусок колбасы, затем – кусок сыра и наконец – колечко жареного баклажана. Проделав все это, он поднял вилку вверх и показал ее Финну. Как будто собирался угостить его сим странноватым на вид канапе.