– Я не хочу, чтобы ты приносил себя в жертву!

– Один, два, три, – отвечает он. – В незапамятные времена ночная стража у меня на родине, делая обход, помечала дома, чтобы доказать – дозорные здесь побывали. Мне бы хотелось вот так же пометить твоим именем каждый день всей моей жизни. Я вернусь в Париж через месяц.

Месяц… Как долго… Столько я не выдержу.

– А какого цвета стены в твоей спальне?

– Окрашены «помпейской красной».

Помм – остров Груа

В тот момент я не обратила внимания на то, что сказала тетя Сара, а потом вспомнила ее слова и пулей влетела к Шарлотте

– У меня идея! – кричу – такая же растрепанная, как Жо, потому что перед тем сдернула с себя шапку.

Сестра, аккуратно причесанная, с золотыми заколками в золотых волосах, мгновенно сворачивается в клубок и выставляет иголки.

– Я спала, – ворчит она.

– Тебе же девять лет, ты слишком взрослая, чтобы спать днем!

– Я выздоравливающая.

Жо мне рассказывал о синдроме госпитализма у детей, которые долго лежат в больнице без мамы. Они начинают отставать в развитии и могут даже умереть, потому что перестают сопротивляться болезни. Шарлотта привыкла, что Альбена нянчится с ней как с младенцем. В реанимации она чувствовала себя защищенной, в кардиологии тоже, там это было нормально по отношению к хрупкой, как яичная скорлупка, девочке, ну и все идет по кругу.

– Моя идея точно тебе понравится, – говорю я весело.

– Не надо было меня будить, – дуется она. – Когда я сплю, я забываю, что сижу в этой комнате, как в тюрьме.

– Тебе надо размяться.

– Смеешься? Мне три шага сделать больно, а ты… В мае побежишь кросс без меня.

– От прогулки, которую я тебе предлагаю, ты не устанешь! – И цитирую: – «Радость жизни выпала у тебя из кармана в Адскую дыру?» Помнишь, тетя Сара сказала, что это как будто первая фраза романа? Ты сейчас не можешь ходить ногами, но ты можешь летать на крыльях слов! Мы напишем вместе рассказ, ну как играют в четыре руки, – такой рассказ напишем, как посылают на приз «Клара», который придумала Лу. Не смотри на меня коровьими глазами, а то подумаю, что тебе пересадили сердце теленка.

– И о чем же он будет, этот твой рассказ?

– Не мой, а наш! О чем захотим, о том и будет.

– А почему бы тогда не о моем… моем несчастном случае?

Обдумываю ее предложение.

– Мы могли бы описать его с двух разных точек зрения – твоей и моей.

– А что, если героем рассказа станет мое сердце?

Понимаю, что она хочет сказать. Когда я была маленькая, Лу подарила мне книжку, героиней которой была капелька воды. И эта капелька рассказывала о своем путешествии, которое началось с крана, рассказывала, как попала в ванну, как встретилась с морем…

– Рассказ от имени сердца? Вау! Супер!

– Значит, договорились, – говорит сестра. – Грэмпи мне объяснил, что сердце – как дом из четырех комнат, входят в него через предсердия, их еще называют «ушки сердца», а выходят через желудочки. Только надо придумать, как он будет называться, да? – YOLO! You Only Live Once![144]

Глаза Шарлотты загораются, она даже становится не такая бледная. Хочет хлопнуть меня по ладони, скрепляя договор, морщится от боли и в конце концов не хлопает. Приоткрывается дверь, к нам всовывается голова Альбены:

– Вам ничего не нужно, девочки?

– Нет, спасибо, – улыбаясь во весь рот, говорит моя младшая сестренка. Улыбаясь впервые за такое долгое время.

Альбена – остров Груа

Заблудилась в лабиринте улиц, кружу и кружу, всякий раз оказываясь у церкви Нотр-Дам-де-Пласманек[145]. До быстрого роста Пор-Тюди в конце XIX века Локмария была на Груа самой большой из деревень. Свекор сказал, что мне надо свернуть после молотильного тока, но я же понятия не имею, как этот молотильный ток выглядит.

Все-таки нахожу.

Маэль усаживает меня возле камина и несет чай. Похожа я, наверное, на чаевницу – чай мне вообще часто предлагают, хотя совсем его не люблю. Беру быка за рога:

– Нам надо было об этом поговорить десять лет назад.

– Вы знали, где меня найти.

– Мой муж еще любил вас.

– У нас был летний роман, кончились каникулы – и роман кончился, такое всю жизнь не длится, Альбена. Если бы мы на самом деле дорожили друг другом, мы были бы вместе вопреки всему. Лу бросила ради Жо свой замок. Он бросил ради нее свой остров. А мы с Сирианом остались каждый на своем месте.

– Он на мне женился только потому, что я забеременела.

– Почему же он тогда на мне не женился? Забудьте прошлое, Альбена. Он вас любит. Он панически боится вас потерять. А вы – вы его по-прежнему любите?

Медленно киваю.

– Ваша Помм – героиня. Она спасла жизнь моей дочери. Мне никогда ее не отблагодарить.

– Она действовала инстинктивно.

– Я собираюсь предложить Сириану один план, но хотела бы заручиться вашим согласием. А может, перейдем на «ты»?

– Говори, я слушаю, – откликается Маэль.

Жо – остров Груа

Не знаю, что там затеяли мои внучки, но Шарлотта порозовела, она ест и она дышит, не отдавая себе в этом отчета. Они с Помм все время переглядываются и глупо хихикают. Даже к Опля вернулась радость жизни.

Мы с Помм идем на «Морской Лу» встречать Сириана. Он приехал парижским поездом и вот уже прыгает в лодку с двумя прямоугольными чемоданчиками в руках – черным и серым. Протягивает серый Помм, и она заливается краской – яблочко, оно и есть яблочко.

– Купил тебе по случаю. Это подержанная «Ямаха», инструмент славно потрудился, но у него теплый и мягкий звук. Он сам тебя нашел. И я к нему прибавил сельмеровский мундштук.

Помм кидается обнимать отца, и тут, в эту секунду, Лу, я говорю себе: все в порядке. Наши дети и наши внучки счастливы. Не знаю, надолго ли счастливы, но сейчас до чего же сладостно это видеть.

Дома первым делом аннулирую все гугловские рассылки. Я больше ни за кем не слежу. Потом иду на кухню, где собралась вся семья, и говорю: