— Я совершенно точно уверен, что рогов у меня сейчас нет, — бросает Аедан на меня ироничный взгляд. — И мне интересно, что ты такого увидела во мне, что даже забываешь есть от удивления?

— Вы… истощены, — произношу почти шёпотом, словно крамолу какую-то. — И я… поражаюсь той скорости, с которой сила к вам возвращается.

— А, ты теперь можешь это видеть, — понятливо кивает демон. Усмехается, склоняя голову набок. — Истощён, это слегка преувеличено. Слушай, а давай ты перестанешь мне выкать. После всего, что между нами было…

Он многозначительно играет бровями.

— Я… не могу. Вы король, — опускаю веки, хотя саму почему-то тянет ему улыбнуться.

— Ага. А ты Верховная Пресветлой. Будем знакомы. Может, скажешь мне, наконец, своё имя, сахарная? А то Верховная жрица Крольчонок, как-то не звучит.

Не удержавшись, я прыскаю от смеха, закрывая рот ладонью. А Аедан внезапно замирает, смотря на меня так жадно, с таким голодом в потемневшем взгляде, что у меня дыхание перехватывает.

— Ты впервые улыбаешься при мне, — хрипло произносит он.

— Ещё недавно я думала, что разучилась это делать, — признаюсь грустно.

— Думаю, что не открою тебе секрет, если скажу, что ты изменилась, — пристально вглядывается в моё лицо, щуря глаза.

— Да. Эта сила, что перешла ко мне, она… почти исцелила меня.

Мои слова ещё звенят в воздухе, а я уже чувствую, как напрягается из-за них демон. И только теперь понимаю, что сказала. И что это может означать. Для меня. Для него. У нас же был уговор…

— Почти. Но не полностью, — выпаливаю я неожиданно для самой себя. И тут же краснею, представляя, как Аедан может это понять и расценить.

— Не полностью? — вскидывает он бровь, и в чёрных глазах зажигаются лукавые искры. — Неужто, крольчонок решил пока не удирать? Может, даже хочет остаться? М-м? Ну признайся. Я тебе нравлюсь. И ты не хочешь от меня уходить.

В это сложно поверить, но он очень метко попал в цель. Не хочу. Что-то глубоко внутри болит от одной только мысли.

Но признаваться в этом… Нет, я пока не готова. Этот мужчина сделал то, что казалось мне невозможным. Он разрушил все мои защитные укрепления, заставил доверять ему, научил искать у него защиты… и зародил во мне… привязанность. Да, привязанность. Это именно привязанность. Глубокая, сильная привязанность к тому, кто неожиданно стал для меня опорой и защитой. А не… что-то ещё.

— Я не знаю пока, чего хочу. Во мне столь многое изменилось, — растерянно произношу я. Эмоций так много, что хочется зажмуриться, привычно пряча их. И мне огромного труда стоит не поддаться этому порыву и прямо встретить взгляд Аедана. — Я не разобралась в себе ещё. Мне столько всего нужно узнать. Понять. Это сложно… Я так долго боялась. Всего на свете. Малейшего жеста, слова, взгляда окружающих. Всех мужчин. И… вас тоже сначала боялась. А сейчас не боюсь. И… и…

— И не будешь убегать, — подсказывает мне Аедан.

— Да, — киваю с облегчением. Но тут же уточняю. — От вас не буду.

— А от кого будешь? — тут же прищуривается его величество.

И вот тут я понимаю, что далеко не от всех своих страхов исцелилась. Хватанув ртом воздух, замираю, таращась на мужчину и не зная что ответить. Сказать правду не могу просто. А лгать… Лгать не хочу. Не ему. Не после всего, что он для меня сделал. Но ведь и молчание ненамного лучше лжи.

Меня могут разоблачить. В любой момент. И кем я тогда буду в его глазах?

— Знаешь, за эти два дня, что ты спала, очень много чего успело случиться, — не дождавшись моего ответа, откидывается на спинку своего кресла Аедан.

Не верю я, что он просто так сменил тему. Что такого успело случиться? Два дня… это всё-таки большой срок. Даже страшно представить, что я могла проспать.

— И что же случилось? — спрашиваю осторожно.

— Ну, во-первых нашёлся папаша твоего найдёныша. Вчера вечером ворвался во дворец, требуя вернуть своё драгоценное чадо. А чадо, кстати, с огромнейшим удовольствием расписало подвиги одной храброй девушки, которая его спасла от верной смерти. Угадай, кого теперь очень сильно хочет увидеть благодарный родитель?

— Меня? — морщусь, представив, что мог про меня наговорить своему отцу предприимчивый волчонок. Да ещё после того, как меня на его глазах увела старая Кахин. — А нельзя ему как-то вежливо отказать?

— Отказать-то, конечно, можно, — задумчиво поджимает губы Аедан. — Я даже склонен это сделать. Война с Луадой меня не пугает. Правда, не ко времени она. Я бы сейчас с гораздо большим удовольствием другими делами занялся, более личного характера. Но мне давно хотелось отжать у блохастого его приграничный Барнахад, так что если ты хочешь…

— Как война? Почему война? — ошарашенно округляю я глаза.

— Да вот, блохастому шлея под хвост попала. Говорит, что не уедет, пока не увидит девушку, что спасла его сына. А он настырный, я знаю, — кривится Аедан. — Не покажу тебя, объявит войну. Ему мой Холдовин сильно покоя не даёт.

Это просто какой-то бред. Ну не может же он всерьёз такие вещи говорить. Какая война? Зачем война? Почему? С кем? Но тут я вспоминаю, как назвала мальчишку ведьма, и в груди всё обмирает.

— А кто он, этот… блохастый? — шепчу, уже зная ответ.

— Князь Луады. Очень наглый и ушлый волчара, скажу я тебе, — хмыкает король Раграста.

Богиня Пресветлая, ну как же так? Почему именно князь? Почему ничего не может быть просто?

— Не надо войны, — закрываю я глаза.

Этого я никак не могу допустить. Я жизни должна хранить, а не становится причиной кровопролития.

— Я… я встречусь с ним. Как-нибудь замаскируюсь и встречусь, — вздыхаю тяжело. — Можно мне увидеться с дэей Кахин? Я спрошу у неё совета, как лучше это сделать, чтобы ничего плохого не случилось.

Поднимаю на Аедана просящий взгляд и едва не отшатываюсь назад, таким злым он выглядит.

— С Кахин ты увидеться не сможешь. Я её выгнал после того, что она с тобой сделала, — жёстко чеканит демон.

— Но… но дэя Кахин не виновата… и она обещала рассказать мне об отце… и бабушке. Я ничего не знала о них, — заламываю потрясённо руки.

Но лицо Аедана остаётся жёстким и непреклонным.

— Виновата. Ты из-за неё чуть не сгорела заживо. Если бы я вас не нашёл, ты могла быть уже мёртвой. Скажи спасибо, что я её там же не порешил. Поэтому, ещё раз нет. Ты с ней не увидишься.

Он не передумает. Да и не обязан. Скорее, наоборот. Слово короля всё-таки.

Мне остаётся только смириться. Как бы мне не было жаль, он тут полностью в своём праве. И за то, что Кахин увела меня таким образом, действительно мог её даже казнить. Надеюсь, с ней всё в порядке.

Мне безумно обидно, что я ничего больше не узнаю о своём наследии, об отце, его матери… Но раньше мне ведь даже имена их были неизвестны. Может, теперь я сама со временем смогу что-то разведать?