глаза, возвращали по домам. Каждому оставляли записку, отпечатанную на серой бумажке: «ОТ РУК «БРИГАДЫ ДЬЯВОЛА» НЕ СКРЫТЬСЯ НИКОМУ!»

Из четырех оставшихся в живых лишь двое оказались способными дать показания. Налетчики одеты в черные штаны и черные рубашки, поверх легкие черные нейлоновые куртки с ярко-красной эмблемой — черепом на груди слева. Черные вязаные маски на лицах, как у горнолыжников.

Лишь только выяснилось, продолжал диктор, что преступления идентичны, к расследованию подключилось ФБР, однако сотрудникам Бюро пока не удалось узнать ничего определенного ни о масштабах организации, ни о том, кто именно в ней состоит. Пока Филип, огибая город Солт-Лейк-Сити и покидая Юту, выезжал магистралью «Юнайтед-Стейтс-50» в штат Невада, преступления «Бригады дьявола» обретали все больший и больший резонанс по всей стране. Чудовищные зверства вытеснили как будто всю прочую информацию из общенационального радиовещания, и сколько ни крутил Филип ручку приемника, радиостанции Юты, Невады, Калифорнии распространялись только на эту тему, возмущенные голоса наполнили душный салон микроавтобуса. Все высказывались за решительные действия, чтоб призвать «Бригаду дьявола» к ответу, приводили в пример случай, когда террористская группа «Освободительная армия симбионистов» похитила девочку Пэтти Херст. Полиция действовала дружно, и почти всех молодчиков арестовали, что единодушно и предлагалось сделать с членами «Бригады дьявола». Позвольте, подключались телефонные голоса из министерства юстиции, сначала ведь надо обнаружить преступников! Вот в чем проблема.

По роду своих занятий Филип сталкивался с преступлениями террористов. Он видел, как взрывались подложенные в автомобили бомбы в Ирландии, снимал в Ливане воздушных бандитов, видел, сидя в сайгонской пиццерии на углу площади Пагоды, как десятилетний мальчишка прислонил к окну кафе велосипед, в котором оказалась взрывчатка, и вместе с шестью американскими солдатами убило одиннадцать мирных жителей. Но зверства «Бригады» вселяли особый страх, ведь это происходит не где-то там, за десятки тысяч миль от родины, в чьем-то дворе, а здесь, в Соединенных Штатах!

Действия «Бригады», несомненно, производят эффект на людей. Ведь именно через массовый страх терроризм осуществляет свои политические и социальные цели. Подобную же тактику использовали Чингисхан, Адольф Гитлер, тысячи других и до и после. Даже решение Гарри Трумэна сбросить атомные бомбы на Хиросиму и Нагасаки по сути являлось актом терроризма, хотя многие в то время, за исключением приверженцев классического ведения войн, находили оправдание этой акции. «Бригада дьявола», как и ее предшественники, группа «Баадер-Майнхоф» в ФРГ и итальянские «Красные бригады», выбрала самый устрашающий прием из всего арсенала терроризма — они бьют не выбирая цели, наугад. ФБР, блуждая в поисках мотива преступления или связи между разрозненными налетами, неизбежно зайдет в тупик, ибо злодеяния «Бригады» беспрецедентны, следовательно, предотвратить их невозможно. Подкидывая записки с предупреждением, будто никто не спасется, преступники цинично констатируют факт. Жертвы ими выбираются вслепую, без всякой причины, уничтожаются без всякой жалости. Страшнее всего, думал Филип, что этими похищениями, насилиями, убийствами дело не исчерпывается; это лишь начало, увертюра к разгулу насилия, который, несомненно, впереди.

Бесконечный пересказ подробностей, эпизодов убийств действовал на него угнетающе, сильнее, чем речи Билли Карстерса. Филип попросту выключил приемник и оставшиеся три часа ехал в тишине среди покрытых выжженой травой склонов и долин центральной Невады, среди изнурительного зноя, под слепящим солнцем, страдая от головной боли, вызванной избытком выпитого кофе.

Наконец впереди возникли очертания города Рино. Вечерело, солнце, сплющившись в оранжевый овал, лило спокойный свет, падая за западные вершины Сьерра-Невады, один за одним вспыхивали огни неоновой галактики, высвечивая вечер желтыми, красными, зелеными искрами.

Как ни вымотался Филип, все же о предосторожностях он не забыл. Он ехал на угнанной машине, и, надо полагать, люди из лагеря «Зубчатая вершина» уже заявили об угоне. Предусмотрительно снизив скорость, он свернул на Виргиния-стрит с шоссе-80, переехал по мосту через Траки. Дважды останавливался, справлялся, в том ли направлении едет, наконец очутился у гостиницы «Холидэй» на Милл-стрит. Развернулся, снова вырулил на Виргиния-стрит, проехал здание местного суда, поставил свой микроавтобус на свободное место стоянки перед гостиницей и казино «Пионер». Светящийся вестибюль распахнут, в бесконечную, размером с футбольное поле, даль рядами уходят игорные автоматы. Сотни людей, в вечерних туалетах, и в смокингах, и в шортах, и в маечках с открытой спиной, тянут на себя длинные хромированные ручки, ждут результата, снова тянут, снова ждут: непрекращающийся грохот и клацанье, напоминавшее бряцание каторжных цепей.

Бросив микроавтобус, Филип, едва волоча ноги от усталости, пошел пешком по Виргиния-стрит к Милл-стрит, к гостинице. Портье за конторкой с подозрением покосился на него, однако, заметив в руках Филипа карточку «Америкэн Экспресс», которую тот извлек из ботинка еще в Юте на заправочной станции, портье повеселел, и дело пошло своим чередом. Направляясь в сопровождении коридорного в свой номер, Филип мысленно благодарил бога, что в этот момент по телевизору в холле крутили рекламные ролики для показа за рубежом: в роскошный отель «Ритц» вселяются какие-то оборванцы-лесорубы в ковбойках.

Едва коридорный ушел, Филип тотчас повалился на постель, взялся за трубку, позвонил вниз. Спросил, в каком номере остановилась Сара Логан, попросил соединить. Подождал до двенадцатого гудка, повесил трубку, решив позвонить попозже.

Охая, с трудом содрал одежду с затекшего от непрерывного сидения почти двадцать часов за рулем тела, поплелся под душ. Долго стоял, поклевывая носом, под потоком воды, предоставив водяным струям смывать с себя бремя недавних мытарств. Чуть промокнув влажное тело, вернулся в комнату, выключил по дороге свет. Откинул покрывало и рухнул на прохладную простыню. Едва коснувшись подушки, забылся сном.

* * *

Филип рывком поднялся с подушки, вмиг проснувшись — весь в холодном поту. Волосы прилипли за уши, во рту пересохло. Моргая со сна, снова опустился на кровать, повернул голову, взглянул на мерцавший циферблат радиобудильника. Три часа ночи. Повернулся на бок, пошарил в карманах брюк, ища сигареты. Нашел, закурил, затягиваясь и одновременно зевая. Молча лежал, выпуская к потолку едва различимые в темноте облачка дыма, все пытаясь понять, что же разбудило его. Смутно вспомнился сон: он на каком-то пляже, где черный песок, на песке — повсюду загорелые тела, на берег набегает кроваво-красная волна. Попытался напрячь память, но ничего не шло на ум. Тогда он решил не вспоминать, не напрягаться — после двухдневного пребывания в «Зубчатой вершине» всякая чертовщина может присниться, хоть Эрик, прошивающий пулеметом гладь озера Эри…

Но что-то подсказывало Филипу: причиной пробуждения не был сон! Будто что кольнуло его — он перевернулся, нащупал телефон, напрягая глаза в темноте, набрал номер оператора, попросил соединить с номером Сары. Прождал двенадцать гудков и еще двенадцать; тревога приступом накатила на