корифеев, как Мосс или, к примеру, Стюарт, он ошибается чаще, чем это позволительно чемпиону. Его обожают механики, он может за четверть часа совершенно очаровать абсолютно незнакомого человека, однако его поступки на гоночной трассе порой вызывают бурю негодования коллег и болельщиков. Он самый настоящий супермен, небожитель с годовым доходом в семьдесят миллионов долларов — только очень земной супермен, которому всем миром можно перемывать косточки за то хотя бы, что ездит с женой по супермаркетам, выискивая продукты подешевле. Правда, интересный парень? Вот и мне так показалось.

В двух шагах от дома

Мальчишка никогда и не мечтал стать гонщиком. О «Формуле-1» даже не слышал. Другое дело — футбол. Или дзюдо. Бадминтон — да мало ли что еще! Семья была небогатой, но родители всегда под держивали любое увлечение сына. Ему ничего не запрещали — в полном соответствии с идеями, бродившими в умах молодежи шестидесятых, но вместе с тем пытались воспитать чувство ответственности и абсолютно четкое представление о том, что такое хорошо и что такое плохо. В четыре года Михаэль получил от отца не совсем обычный подарок: Рольфу Шумахеру пришло в голову установить на педальный автомобильчик (игрушка успела уже надоесть) мотор от мопеда. Сыну понравилось. В качестве трассы малыш облюбовал автостоянку и даже попал на страницы местной газеты: «Самый молодой в ФРГ картингист живет в Керпене!» А в пять лет Шумахер выиграл первую в жизни гонку и получил первую награду — вырезанный из дерева поршень.

С родителями Михаэль частенько ездил смотреть картинговые соревнования серьезного уровня. В восьмидесятом году в Нивеле — этот бельгийский городок расположен не так далеко от Керпена — в первый день чемпионата мира одиннадцатилетний Шумахер приметил парня в желтом шлеме, который управлял картом резко, смело и в то же время исключительно точно. На следующий день в газете Михаэль прочел имя понравившегося ему гонщика — Айртон да Силва. И с тех пор следил за успехами бразильца. И все же в школе он хвастался перед товарищами, будто бы его дядя — вратарь «Кельна» и сборной Германии Тони Шумахер.

Футбол или дзюдо? Михаэль выбирал лет до четырнадцати. Впрочем, мальчишка уже тогда отнюдь не был склонен витать в облаках — он еще и на автомеханика выучился. И все это время занимался картингом: исключительно для души, о карьере автогонщика он по-прежнему не задумывался. Чтобы помочь сыну, Рольф устроился смотрителем трассы — рядом с домом, в их родном городке Керпен, на севере Германии, неподалеку от Кельна. Лишних денег у них не было никогда, а потому — ни тебе фирменных тележек, ни доведенных до ума признанными мастерами моторов, ни особых, сверхмягких шин. Когда ребята из тех, кто побогаче, к вечеру разъезжались, на трассе оставался один Михаэль — благо, до дома было рукой подать — и, подкрепившись приготовленными фрау Шумахер сосисками, накручивал десятки и сотни кругов. Особенно много он ездил под дождем — во-первых, потому, что большинство его соперников на трассу в таких условиях предпочитали не выходить, а во-вторых, ему самому нравилось гоняться, поднимая тучи брызг, вытаскивая карт из диких заносов. Довольно скоро Михаэль понял, как нужно вести машину в «мокрой» гонке — прежде всего необходима не смелость, а осторожность. Осторожность и точный расчет.

Дебютировал Шумахер в чемпионате мира по гонкам на выносливость в 1990 году. На «Мерседес-Бенце-C11» с мотором мощностью 950 л.с. он выступал вместе с Йохеном Массом.

Никто не считал молодого Шумахера особо талантливым картингистом, однако в пятнадцать он выиграл юниорский чемпионат ФРГ. И тут на подающего надежды гонщика обратили внимание состоятельные земляки. Торговец коврами и обоями Герхард Ноак купил ему настоящий гоночный карт — довольно дорогая тележка, хороший мотор, классная резина. Еще один сосед, Юрген Дильке, озаботился поиском спонсоров. Именно он заставил парня серьезно засесть за английский и стал даже персональным водителем Михаэля. На кемпере Дильке и вместе с его сыном они колесили по Европе с этапа на этап — чудеснейшее было время.

В шестнадцать Шумахер снова добился титула лучшего в стране и финишировал вторым на юниорском чемпионате мира, уступив только итальянцу Андреа Джиларди. Накат — вот в чем был секрет успеха. Сын простого строителя не мог себе позволить покупать технику мирового уровня, какой располагали, к примеру, итальянцы — тем упорнее он тренировался на своей домашней дорожке. И постепенно переписал все рекорды керпенской трассы, к немалому удивлению теперь уже экс-рекордсмена, маститого картингиста Отто Ренсинга: «Говорят, что этот паренек очень хорош. Очевидно это так и есть, ведь побил же он все мои достижения».

В результате в восемьдесят шестом Михаэль получил бронзу взрослых чемпионатов Германии и Европы, а через год выиграл оба этих первенства и финишировал вторым на престижном Гран-при Южной Африки в Кьялами. Его все еще не считали каким-то уж очень особенным. Везет парню — полагали многие. Вот, скажем, в европейском финале в Гетеборге на последнем круге не поделили трассу оторвавшиеся от Шумахера на целых полминуты (в картинге это пропасть) итальянцы Дзанарди и Орсини. И Михаэль выиграл. Он и не спорил — повезло. Только продолжал тренироваться. Картинг просто доставлял ему удовольствие: трасса короткая, сплошные повороты, расслабляться нельзя ни на секунду, постоянная борьба колесо в колесо, бампер в бампер, при этом необходимо заставлять себя не торопиться, беречь покрышки, чтобы они не «поплыли» на финише. Но он любил не только гонки. Михаэль мог часами возиться с мотором, настраивать машину, учился работать с мягкими составами резины, играть давлением в шинах. Ведь картингисты — хорошие картингисты — могут чувствовать разницу в давлении в одну десятую атмосферы!

А большинство его сверстников полагали, что главное в автогонках — это отчаянная смелость, готовность к смертельному риску и жажда сумасшедшей скорости в крови.

Впрочем, что в них действительно главное, вопрос спорный. Когда осенью восемьдесят седьмого Рольф попытался пристроить сына в гоночную команду формулы «Форд», некто Альберт Хамнер, выслушав длинный монолог отца о великолепных способностях Михаэля и даже внимательно изучив пресс-релиз, подготовленный специально для этого случая, ответил: «А вы знаете, герр Шумахер, сколько это будет стоить? В автоспорте правило простое: нет денег — нет гонок!» Денег у них не было.

И тут Шумахерам действительно повезло — по-крупному. Как раз в восемьдесят седьмом предприниматель Рихард Кениг в надежде помочь молодым немецким пилотам и попутно прорекламировать свой бизнес по производству автомобильных кресел, вложил немалые деньги в создание целого национального класса гоночных