Отмечайте, что эти состояния, которые мы принимаем так близко к сердцу, обладают безличным характером.

Отмечайте, как они настаивают на своей реальности и утверждают, что будут длиться вечно, несмотря на то, что непрестанно изменяются.

Отмечайте внутри себя это качество повторяемости.

Отмечайте, как каждый голос, каждое ощущение, каждое чувство естественным образом растворяется в следующем ощущении.

Созерцайте, как естественно завершается каждая мысль.

Созерцайте спонтанное возникновение каждой новой мысли.

Наблюдайте за появлением следующего голоса, следующего чувства.

Созерцайте каждое состояние ума/тела в его течении, созерцайте, как одно состояние растворяется в другом.

Наблюдайте за непрестанным развёртыванием этого «сценария».

Созерцайте самопроизвольное возникновение каждого состояния.

Непрестанное их появление и угасание.

Созерцайте непрекращающееся рождение и смерть мыслей.

Созерцайте, как жизнь непрестанно течёт сама по себе.

Наблюдайте, как «думаются» мысли.

Отмечайте, как «чувствуются» чувства.

Дайте немного больше пространства этим вечно изменчивым ощущениям и мыслям, чуть больше места, чтобы они могли проявиться в расслабленности тела и открытости сердца.

Пусть дыхание свободно проникает в живот.

В груди нет напряжений.

Горло открыто.

Язык расслаблен и спокойно лежит во рту.

Просто воспринимайте настоящее мгновение таким, какое оно есть, без малейшей привязанности или отчуждения.

Оставьте всё так, как есть.

Не пытайтесь кем-то быть.

Пусть останется лишь милосердное пространство исследования, в котором миг за мигом протекает этот процесс.

Всё, что раньше казалось чрезвычайно устойчивым, воспринимается как постоянный поток изменений.

Не формируйте текущего мгновения, просто принимайте его.

Созерцайте всё, что присутствует в этом текучем процессе, с полной открытостью наблюдая за тем, что в нём есть.

Позвольте каждому мигу переживания беспрепятственно возникать в просторе внимания. Позвольте ему пребывать во внимании, каждый миг проявляясь в обширном просторе.

Созерцайте появление и исчезновение мыслей в просторе ума.

Пусть ощущения возникают и растворяются в расслабленности тела.

Открывайтесь.

Сидя с расслабленным животом, отмечайте малейшую скованность.

Спокойное дыхание окутывает собой малейшее напряжение.

Принимайте.

Наблюдайте.

Позвольте ощущениям возникать.

И уходить.

Вмещайте в себя всё.

Этот миг – возможность для исцеления.

Происходящее теперь, сама жизнь – драгоценна и проживается во всей полноте.

Всякое содержимое ума устаревает через миг после его восприятия. Поэтому, проникая в природу ума, какой она является в настоящем, мы начинаем жить в новом уме. Жить в настоящем мгновении – значит постоянно начинать жить заново. Всякая мысль устаревает к тому моменту, когда мы осознаем следующую мысль. Препятствием является даже привязанность к пониманиям, обретённым в прошлом. Когда мы не держимся за прошлое как за «себя», но видим его как ум, мы живём в самом центре бытия и исцеления. Тогда мы живём, не имея неразрешённых проблем, «не оставляя следов», по выражению одного учителя. Всё, что препятствует исцелению, исчезает в мгновении чистого внимания, понимающего, что препятствия слишком непостоянны, это мимолётные явления, что возникают и исчезают в просторе бытия. Ничто не тянет нас назад, в прошлое, и не выбрасывает нас в будущее. В настоящем мы обретаем всё, к чему стремились.

Мы наблюдаем за тем, как наше сопротивление, наше отрицание, стремление изменить происходящее заставляют нас фильтровать и воспринимать каждое мгновение, каждое восприятие, каждый вкус, каждое прикосновение, звук, запах – как бы пропуская через психическое сито. Это полунепроницаемая мембрана восприятия, наш способ видения мира, стремление контролировать неконтролируемое и придавать ему форму, которое с неуверенностью воспринимает каждый жизненный поворот событий – с трепетом и неполной открытостью к бытию. Каждое наше восприятие проходит через этот избирательный «редукционный клапан», который пропускает только достаточно мелкие и не представляющие угрозы частицы, чтобы обеспечить себе безопасность и взаимодействовать с жизнью с позиции старого ума. А это значит, что мы принуждаем реальность соответствовать мечте, искажая и меняя её по своему образу и подобию.

Исследуя восприятия, следует сосредоточиться на этом фильтре, этом сопротивлении жизни, этом настойчивом стремлении к тому, чтобы всё было так, как мы представляем в своём воображении. Так мы начинаем замечать, что всегда отворачиваемся от непосредственного восприятия момента, от неисследованной территории своей жизни, от горнила трансформаций. Мы начинаем понимать, что очень многое не позволяет нам полноценно исцелиться и заставляет жить с таким чувством, будто нас прижали к стенке. Мы далеко уходим от жизни, чтобы обрести «свой взгляд на вещи»; благодаря этому всё кажется настолько далёким, «исчезающим на горизонте», как если бы оно было совершенно незначительным и не представляющим угрозы. Мы замечаем, что очень редко приближаемся к жизни настолько, чтобы увидеть поры и пятна на её лице, обращённом к нам издалека. Мы отдаляемся от самого восприятия и заменяем таковость этого мгновения, стремительную пульсацию жизни мыслями о прошлом. Мы промениваем непосредственный опыт на бессознательные мечтания. Наше исцеление, как размытый мираж, поблёскивает в обширной пустыне наших страхов и неприятия. Исцеление означает, что мы вплотную прижимаемся лицом к линзе восприятия, чтобы полноценно войти в жизнь, – с широко открытыми глазами, чутким слухом, открытыми телом и умом, постигая невообразимый простор и ясность, в которых купаются все искажения и которая исцеляет нас, возвращая к нашей изначальной природе.

Когда во время медитации я увидел, как умирают мои дети, я стал осознавать, что любая привязанность, даже малейшее цепляние за тончайшую мысль, пронёсшуюся в уме, является невыносимым страданием. Я кое-что осознал, и касалось это не просто природы «моего ума», но природы ума вообще. Любая привязанность к прошлому, даже к содержимому только что минувшего мига – будь оно приятным или болезненным, была удушающей по сравнению с открытостью, возникающей в единомоментном, пробуждённом принятии настоящего.

Итак, теперь ясно, что речь не просто о «преображении препятствий», не просто о направлении демонов на «путь истинный», но о подлинном вступлении в пространство, где они пребывают. К примеру, хотя исследование сомнений взращивает уверенность, не следует привязываться даже к уверенности, необходимо пребывать в процессе, частью которого являются все эти состояния. Это вступление в неопределимость, хотя можно видеть, как определения парят внутри этого переживания.