Большой кусок его рассыпался, упав на мокрый песок.

– Что это? – Монкрифф снова взял камень и отколол немного черного вещества, которое подержал в ладони, понюхал, высунул язык и попробовал.

Потом выплюнул.

– Боже, – он вытер губы тыльной стороной ладони, – это соль. Чистая черная соль.

Нахмурившись, он оглядел всю пещеру.

– Почему и император Клавдий, и датский король оставили сокровища в таком месте? Конечно, они понимали, что соль все разъедает, даже тогда.

– Что, если сокровищ нет? – подумала вслух Лорелея. – И вы рисковали напрасно?

– Многие мужчины так мало рискуют. – Он приблизился к ней, его глаза заблестели в свете фонаря. – Я же рискую всем, чтобы получить то, что хочу.

– И что вы хотите? – осмелилась спросить она.

– Мои желания просты. – Он приблизил к ней лицо. – Я всего лишь хочу все.

Снаружи во тьму грота ворвался шум. Выстрелы. Лязг металла. Или, скорее, эхо и грохот металла, бьющего во что-то более мягкое и плотное, создал в пещере симфонию ужасных рикошетов. Ворчание и призывы к бою, а также более несвязные звуки. Последние вскрики.

Эш! Он пришел за ней! Нет… нет, он пришел за сокровищем.

Она просто тут оказалась.

Монкрифф внезапно схватил ее, притянув к себе.

– Кажется, наш капитан выбрал логику, а не любовь, – сказал он ей на ухо.

– Тогда зачем насилие? – Ее голос, когда она слышала звуки хаоса, дрожал от надежды и отчаяния.

– Дорогая, мы пираты. Насилие неизбежно.

Она бы не назвала эмоции в голосе Монкриффа смятением, но и на спокойствие это было не похоже. Он достал из-за пояса пистолет и навел на вход в пещеру.

– Я думаю, нельзя любить зубы акулы.

Как и алчность пиратов.

В отверстии пещеры мелькнуло тело, и Монкрифф нажал на спусковой крючок.

В ушах Лорелеи зазвенело так громко, что она едва услышала собственный крик. Крик замер, когда она поняла, что Монкрифф по неосторожности убил одного из мятежников. Или, возможно, бедный пират уже был мертв. На его рубашке было так много крови – и больше, чем от одной пули.

Другой человек вскрикнул, когда его проталкивали внутрь, и полетел прямо в них.

Монкрифф застрелил и его.

Одновременно пуля неизвестно откуда попала в фонарь, и тот разлетелся. Пламя вспыхнуло и погасло.

Свет в пещеру проникал только из расщелины наверху.

– Капитан, ваша цель все отчетливей, – издевался Монкрифф, прячась вместе с Лорелеей подальше в тень от солнечного света.

– Монкрифф, ты действительно хочешь, чтобы это были твои последние слова?

Лорелея встрепенулась, услышав резонанс нечестивого голоса Эша, пронесшегося в темноте пещеры. Он окружил ее, окутывая надеждой.

У входа в пещеру возникли две тени-близнеца и, когда пистолет Монкриффа вспыхнул очередным оглушительным выстрелом, нырнули в противоположные стороны.

– Будь осторожен, если хочешь, чтобы твои пули попали в меня – у меня красивый щит. – Монкрифф приподнял Лорелею и сильнее прижал к себе. – Хотя, я полагаю, она значила для тебя меньше, чем я ожидал, учитывая, что ты пришел за сокровищем и оставил ее торговцам живым товаром.

Лорелея хотела быть смелее и ненавидела слабый звук, который издала, когда его рука скользнула от ее груди к ее горлу. Ей не хотелось, чтобы Эш вспоминал, что последним звуком, вырвавшимся из ее уст, был писк.

– Отпусти ее, Монкрифф, – зловеще скомандовал Блэквелл откуда-то сзади них.

– Отдай ее мне, – вторил Блэквеллу Эш и добавил: – И я дам тебе все, что ты найдешь в этой пещере.

– Пещера пуста, своенравный ублюдок. – Монкрифф зловещим щелчком взвел курок. – Никакого клада Клавдия, как видишь. Никакого римского сокровища, эквивалентного ценностью весу солдата.

Лорелея ахнула, когда слова Монкриффа вызвали воспоминание об одной из многих книг, которые она прочла в библиотеке Саутборн-Гроув.

«Эквивалентно ценностью весу солдата…»

– Соль, – прошептала она. – Это соль.

За ее словами воцарилось потрясенное молчание.

– Не понимаете? – Она с трудом превозмогала страх, изо всех сил пытаясь объяснить свою мысль. – Римляне. Они часто платили своим солдатам солью, даже латинское «sal» стало французским «solde», что означает «платить», откуда и произошло слово «солдат».

– Твоя жена чертов гений, – удивился Дориан.

Грудь Монкриффа все быстрее вздымалась за ее спиной.

– Соль? – с недоверчивым вздохом прошипел он.

– Для римлян эта пещера была даже ценнее, чем если бы ее стены были из чистого золота, – произнесла она. – И понятно почему – в ту пору даже мореплаватели на торговых судах не могли взять с собой сокровища. У них не было средств добыть минерал из этой пещеры. А император Клавдий умер, прежде чем смог за ним вернуться.

– Чертова… соль?

Ее похитителю, кажется, было трудно осознать этот факт, и Лорелея поняла это по тому, как его лапища замерла у самого ее горла.

– Эта находка все еще может принести немалую прибыль, – сказала она, снимая безвольную руку, прежде сжимающую ее шею. – Соль, само собой разумеется, уже не ценится на вес золота, но все еще стоит довольно дорого.

– Если пират добывает минерал, его измеряют в каратах, – усмехнулся он. – И он не растворяется в воде.

Лорелея не могла ответить, потому что его рука снова сжала ей горло. Она царапала руку, все еще ловя ртом воздух.

– Отдай ее мне, – потребовал Эш; волнение промелькнуло в его холодном тоне.

– Ты знал об этом все это время? – спросил Монкрифф, не обращая внимания на приказ. – Скажи мне, после всего, через что мы прошли, ты лгал нам о татуировке дракона, чтобы добраться до нее?

– Я никогда не лгал о кладе Клавдия. Я, как и ты, думал, что здесь сундуки с золотом и драгоценными камнями. – Голос Эша ударялся в потолок, не позволяя понять, откуда он говорил. – Но она – это единственное сокровище, которое я нашел.

От его слов волна удовольствия прокатилась по телу Лорелеи. Теперь она, по крайней мере, может умереть, зная, что он любил ее.

– Тогда почему ты не в Марселе? – прорычал Монкрифф.

– Потому что с площадки с перильцами на крыше дома я видела, как ваша лодка выходила из устья реки, и нашла ваше письмо, – из-за каменного входа в пещеру прозвучал прекрасный голос Вероники.

При этом Монкрифф ослабил хватку на шее своей пленницы. А его плоть же, напротив, напряглась и – испытывая неловкость, Лорелея поняла – восстала.

«Злодей влюблен в Веронику?»