Она срывала цветы, укладывала их в небольшую плетеную корзинку, и ее мысли невольно возвращались к Бренту. Ни одного слова, ничего. Прошло уже больше полугода, как умер его отец. Наверняка адвокаты уведомили его об этом — Дрю знал его адрес в Сан-Франциско. Почему он не написал? Она много раз думала о том, каким он стал. Вспоминал ли о ней?

Ненавидел ли ее после долгих десяти лет? Разумеется, нет. Ведь так или иначе, он ее соблазнил. Она нисколько не виновата. Просто она была одинока, несчастлива с мужем — холодным, властным Эйвери.

О, это завещание, этот гнусный документ! Лорел вдруг пробрала дрожь в тени огромного поросшего мхом дуба, и она перешла на лужайку, залитую ярким солнечным светом. Дерзкий Дрю позволил себе рассмеяться, когда этот напыщенный усатый старый дурак мистер Дженкинс через два дня после похорон в библиотеке прочитал им завещание. Она была слишком удивлена, чтобы что-нибудь сказать. Слишком удивлена и слишком испугана. Магнолия выскользнула из ее пальцев на мягкую зеленую траву. Страх не прошел до сих пор.

— Надо быть повнимательнее, Лорел.

Дрю изящно наклонился, чтобы подобрать упавший цветок. Он выглядел как эстет, этот высокородный джентльмен-южанин, — стройный, бледнокожий, с зачесанными от широкого, чистого лба каштановыми волосами и задумчивыми карими глазами. Ничего общего с внешностью его брата. Она плохо помнила, как выглядел Брент, кроме таившихся в ее памяти полуночно-синих глаз, проницательных, неотразимых и глубоких уже тогда, когда ему было всего восемнадцать лет. Дрю выпрямился и подал ей цветок.

— Благодарю, — сказала она. — Почему вы не пишете?

— В такой прекрасный день не могу усидеть в комнате. Причина в этом… — Он помолчал. — Ив предчувствии чего-то.

Лорел выгнула тщательно выщипанную золотисто-каштановую бровь.

— Оказывается, вы похожи на колдунью Синду.

— О нет, — возразил Дрю, — я не сворачиваю цыплятам шеи и не пляшу вокруг костра, пророча конец света.

— Тогда было забавно. — Лорел покачала головой, улыбнувшись воспоминанию. — Никогда не забуду того происшествия. Господи, какое было безвыходное положение! Рабы отказались работать, потому что их уверили в приближении судного дня. Гнева Божьего они боялись больше, чем кнута мистера Симмонса.

— — Отец и мистер Симмонс очень уверенно держали ситуацию в руках, как я вспоминаю. Бедная Синда!

Вопреки ее пророчеству конец света не наступил, а ее жестоко выпороли.

— Так что же у вас за предчувствие?

— Точно не знаю, — медленно проговорил Дрю. — Что-то сегодня должно случиться, что-то из ряда вон выходящее. — Он пожал плечами с несколько расстроенным видом. — Не сердитесь на меня. Весьма вероятно, мои мозги расплавились от жары, возможно, мои занятия в конце концов довели меня до мрачного мистицизма.

— Вам надо почаще выезжать с плантации, Дрю.

Кругом так много хорошеньких юных леди, ожидающих предложения от мистера Дрю Хаммонда из Уэйкхерста. Да вот и Мелинда Форрестер не дальше как вчера говорила, как восхищается вашими картинами…

Дрю поднял изящную белую руку.

— Избавьте меня, Лорел, от подобных рассказов.

Мелинда Форрестер.., меня не интересует эта девушка. — Он устремил в пространство мечтательный взгляд темно-карих глаз. — Мне не хватает Парижа, — просто проговорил он. — Здесь все прекрасно, но это не мое.

— Да, теперь это все принадлежит Бренту, вы это имели в виду?

Глаза Дрю остановились на прекрасном лице мачехи.

— Откуда столько горечи, Лорел? Я не знаю, почему Брент покинул Уэйкхерст много лет назад, но он старший наследник. Разумеется, плантация должна принадлежать ему. Вопрос состоит в том, станет ли он ею заниматься?

— Но я жена вашего отца! Как он посмел назначить Брента моим опекуном? Почему не оставил деньги мне, по моему полному праву, как оставил вам?

Дрю лишь нахмурившись смотрел на Лорел. Он жил дома уже два года и многое видел. Знал, что у нее была связь с соседом-плантатором, хвастливым мистером Джоном Латтимером. И отец наверняка тоже знал об этом. Возможно, поэтому и не оставил ей денег. Справедливости ради нужно сказать, что Лорел молода и красива, а отец был старым и больным. И все же…

Дрю оторвал свесившийся с нижней ветки вяза испанский лишайник.

— Возможно, — медленно проговорил он, — вам следует подумать о новом замужестве, когда закончится траур. Как я понимаю, мистер Элиас Стэндфорд влюблен в вас до безумия.

Лорел пожала изящным плечом.

— Он стар и скучен, а его дети меня ненавидят.

Нет уж, благодарю.

— Мне вспоминается, что мы с Брентом были тоже не очень-то счастливы, когда отец вернулся домой с вами. Но это было так давно, не правда ли? Почему бы вам не съездить ненадолго в Новый Орлеан? Немного поохотиться.

— Не будьте таким противным, Дрю! Лиззи!

Лорел чересчур громко подозвала к себе девочку негритянку.

— Да, миссис? — подбежала запыхавшись та и уставилась на свои грязные босые ноги.

— Отнеси магнолии Мамми Бас.

— Да, миссис.

— Скажи, чтобы приготовила для меня духи.

— Да, миссис.

— Что, Дрю, эта потаскушка уже побывала в вашей постели?

— Бога ради, Лорел, ей же не больше тринадцати лет! — Он посмотрел вслед девочке, понимая, что та слышала слова Лорел.

— Вы же знаете, какие они, — заметила Лорел, пожимая плечами. — Главный надсмотрщик Джош положил на нее глаз.

— Как странно, — сардонически заметил Дрю. — Если бы я последовал вашему совету, через год у Лиззи был бы ребенок, а к тридцати годам она уже стала бы бабушкой. А вам бы понравилось стать бабушкой, Лорел?

В конце концов, вам ведь уже порядочно за тридцать, не так ли?

Лорел изящно пожала плечами, но голос ее прозвучал жестко.

— Прошу вас, Дрю, избавьте меня от вашей европейской сентиментальности, к тому же мне не порядочно за тридцать.

— Я дома уже два года, а вы еще не праздновали ни одного дня рождения.

— Дрю, а почему бы вам не съездить в Новый Орлеан?

— Полно, Лорел. Я ухожу. Скоро станет невыносимо жарко. Не знаю, как вы, леди, можете носить такую тяжелую одежду.

— Честно говоря, она крайне неудобна. Но ничего не поделаешь. Не могу же я расхаживать в бриджах и в рубахе нараспашку, как вы.

Дрю рассмеялся:

— Да, вид был бы шикарный!

Они пили лимонад в тени громадного кедра, когда к ним с громким криком подбежала задыхающаяся Мамми Бас.

— Миссис! Это масса! Он дома, мой мальчик дома!

Лорел притихла.