– Ну? – резко обратился к нему король.

– Со всем уважением, сир, Оук докладывал мне, своему командиру, по делу, касающемуся безопасности нашего подопечного…

– Капитан?

– Это так, сир.

Сэр Вишез был непоколебим, как столетний дуб, и, видимо, ненамного больше разговорчив.

Маленький бойкий человечек наконец заговорил. То, что он сделал это без всякого на то разрешения, свидетельствовало о его значительности в глазах короля.

– Но он мог ошибиться. Разве Клинки непогрешимы? Человек был серьезно, даже смертельно, ранен, и он хотел узнать нападавших только по голосам. – Голос у него был скрипучий.

– Но он узнал собак, ваше превосходительство, – сказал Бо. – Только у царя собаки размером с лошадь.

– Вздор, – сказал король. – У собак есть родители, братья, сестры. Благодаря этому царь весьма резок, даже жесток по нашим меркам, Благодаря этому его власть абсолютна, и вы лично не думаете, что он злоупотребляет ею, не так ли?

– Нет, сир.

– Свидетель лжет.

Голос донесся откуда-то со стороны двух инквизиторов. Изабель не видела, кто именно из них двоих сказал это, но теперь она рассмотрела, что они близнецы. Это странное сходство и придавало им зловещесть.

Ательгар остановился и пристально посмотрел на Бо.

– Ну?

Бо заговорил, тщательно подбирая слова:

– Я не был свидетелем тех преступлений, о которых упомянул в своем отчете.

Пламя весело потрескивало в тишине.

– Ясно, – неуверенно произнес король. – Тогда обсудим произошедшее с царевичем Федором. Он тоже маньяк-убийца?

– Очень жестокий человек, сир. Это знают все, и многие подтвердили…

– Что-то еще скандальное? По тому же вопросу?

– Именно, сир. – Продолжайте.

– Незадолго до нашего прибытия в Кинск царь невзлюбил троих друзей своего сына и приказал засечь их до смерти на Базарной площади.

Король посмотрел на инквизиторов, как будто позволяя им добавить что-либо к ужасной истории. Но они продолжали хранить молчание, трудно было поверить в этот кошмар. Здесь, в добропорядочном, цивилизованном Шивиале, принцы не устраивали публичных казней.

– Можете ли вы добавить что-нибудь к сказанному? Вы видели, как умер царевич?

Бо немного колебался, как будто надеясь, что кто-нибудь из присутствующих возразит или король сам передумает спрашивать об этом. Наконец он сказал:

– Да, ваше величество.

– Кто убил его?

– Сэр Аркелл.

Бо никогда не говорил Изабель об этом. Он был в большей опасности, чем она представляла. Ательгар был против кровопролития, а царь скоро потребует голову Бо, если уже не потребовал.

– Расскажи, как это произошло.

– Там был камин, похожий на этот. Если ваше величество позволит мне представить эту сцену в лицах, мне будет легче. Если вы встанете вот сюда, вы будете царевич Федор. Капитан Вишез, встаньте здесь, вы будете сэр Аркелл. Лорд-канцлер, вы будете лорд Вассайл.

– Боюсь, я – жалкая замена.

Тут вперед выступил невысокий, коротконогий человек, напоминающий бочку. И этот пухлый коротышка с клювообразным носом и был первым министром Шивиаля? Бо жестом пригласил Изабель пройти вперед.

– Моя жена будет королева Таша.

– Принцесса Таша, – холодно заметил Ательгар.

– Покорно прошу прощения, – ответил Бо.

Бедная Таша! Неужели она не получит даже утешительного приза?

– Она сидела здесь со своей фрейлиной. А я – вот здесь. А теперь, сир, помните, что вы крупнее, чем лорд Вассайл, и моложе, вы приблизительно моего возраста, вы должны ударить его. Аркелл блокирует вашу руку своим клинком. А вы бросаетесь…

Король заставил повторить его в точности все события три раза, затем сказал:

– Что скажете, лорд-канцлер?

– Бросаться на Клинка, защищающего своего подопечного? В Шивиале это сочли бы самоубийством.

Изабель мысленно одобрила коротышку в красном. Гнев сверкнул в глазах короля. Никто не смел сказать ни слова.

– Как мне все это объяснить царю? – вопрошал король, не надеясь получить ответ. Он начал быстро ходить туда-сюда. Все быстро вернулись на свои места. Изабель встала поближе к Бо. – В своем последнем донесении лорд Вассайл сообщал, что планирует остаться в Кинске до весны или до начала лета. А теперь ты утверждаешь, что он передумал. Он оставил своих единомышленников и отправился на эту проклятую границу сквозь скиррианскую вьюгу! Не похоже на моего старого друга. Чья это была идея на самом деле?

– В общем-то – моя, сир.

– Свидетель лжет! – вдруг сказал инквизитор, стоявший слева.

– Сэр Бомон! – прорычал король – Ваша преданность подопечному достойна похвалы, но он мертв, а ваш повелитель жив! Отвечайте!

Присутствующие Клинки внимательно следили за происходящим.

– Это была его идея, сир. А я просто согласился с ним, – со вздохом ответил Бо.

– Но ведь опасность была очевидна. Зачем вы поощряли его безрассудство?

– Потому что знал, что он подвергся бы еще большей опасности, если бы остался во владениях царя.

– Опасности от этого безумного царя-убийцы? Ательгар продолжал выпаливать вопросы один за другим. Поведанная история была абсолютно новой для Бель, так как Бо отказывался раньше рассказывать о смерти своего подопечного. А затем волнение сменил страх. Было очевидно, что король хочет сделать Бо козлом отпущения, а сам Бо, похоже, и не пытается оправдать себя. Любому было ясно, что все произошло так трагически из-за ужасного стечения обстоятельств: перемены погоды, кошмарной встречи с царевичем, удара, хватившего лорда Вассайла, но никто не сказал ничего подобного. Она решила, что Бо слишком гордый, чтобы оправдываться, перекладывать вину на чужие плечи, но все это только ухудшало положение.

Теперь Ательгар уже не просто гневно говорил, а гневно кричал:

– Ты сказал, что ты устроил все это! У тебя должна была быть поддержка со стороны скиррианцев. Кто были твои помощники в этой безумной затее? Кто эти изменники?

– Нижайше прошу ваше величество не требовать ответа на этот вопрос.

Король остановился и пристально посмотрел прямо в глава Бо.

– Просьба отклоняется! Отвечай!

– Честь не позволяет мне открыть эти имена, сир.

– Ты должен быть верен мне, твоему государю.

Поленья в камине громко потрескивали. На вопрос, который не следует задавать, не следует отвечать. Лицо Ательгара сделалось красным. Наступившая тишина никем не нарушалась.

– Это оскорбление государя, сэр Бомон. Я могу заставить отвечать.