– Отдавал предпочтение нам?

– Согласно нашему информатору, именно так. Комиссия высказалась в пользу предложения ЛСР, и ее обзор был передан ответственному за выбор поставщика в первозданном, нетронутом виде. Пока что все хорошо. Но затем ОВП берет этот обзор и составляет резюме, которое должно подтвердить оправданность принимаемого им решения. Вот тут-то и начинается самое интересное. В данном случае ОВП – это генерал Джек Джеймс, четырехзвездный генерал из расположенного на базе «Эндрюс» Командования систем ВВС. Знакомы с этой личностью?

– Нет. То есть я видел его, но лично не знаком.

– Ну вот, в нем-то все и дело. Составляя резюме доклада КВП, он так сильно исказил его выводы, что теперь они складывались уже не в вашу пользу, а в пользу «Парнелла». Именно он поднял вопрос слепого поиска цели, хотя в ЗНП об этом не было ни слова. Он же отредактировал оценки наиболее вероятной стоимости, причем некоторые цифры, взятые буквально с потолка, вписывал лично. Ну и решение, конечно же, принимал тоже он.

Просто удивительно, как этот Голдман умеет испортить такой отличный обед.

– А мы можем это доказать? – без всякой надежды в голосе спрашивает Макферсон.

– Конечно же, нет. Сведения получены от человека, который ни за что не признается даже в том, что вообще с нами разговаривал. Мы просто пытаемся понять, что же тут произошло, чтобы найти потом какой-нибудь разумный подход, слабую точку. Кое-что из этой информации может оказаться полезным для следователей из ФСП; понимая обстановку, они сумеют лучше построить тактику своего дознания. Поэтому мы приватно сообщили им все, что знаем сами. Именно так и ведутся юридические сражения с Пентагоном. В значительной степени эти сражения состоят из мелких тайных схваток, которые так и остаются неведомыми широкой общественности. А в самом крайнем случае, если что-нибудь о них просачивается в средства массовой информации, – начисто отрицаются всеми своими участниками. Можете быть уверены, что юристы ВВС заняты аналогичной работой.

Новость, вполне достаточная, чтобы покрыться холодным потом.

– Так, значит, – задумчиво говорит Макферсон, – генерал Джеймс не хочет, чтобы контракт достался нам. Почему?

– Не знаю. Я надеялся, что это вы объясните мне – почему. Мы пытаемся что-нибудь выяснить, но вряд ли можно надеяться на скорый успех. И, уж во всяком случае, мы не успеем ничего узнать до завершения расследования ФСП. Они представят свой отчет в самое ближайшее время; если верить слухам, отчет этот будет для нас благоприятен.

– Правда? – Впавший от всего ранее услышанного в мрачное настроение, Макферсон приятно изумлен и даже плохо верит своим ушам. Однако Голдман утвердительно кивает.

Неожиданно открывшаяся возможность поймать всех этих жуликов – и Джеймса, и Фелдкирка, и все военно-воздушные силы, всех их – за руку подобна порыву свежего, чистого ветра. Макферсон чуть не хохочет, он охвачен страстным желанием смять их несправедливое, мошенническое решение и сунуть его в их продажные глотки, чтоб они подавились им, чтоб они задохнулись.

– А что следует из того, что отчет для нас благоприятен?

– Ну, если формулировка окажется достаточно жесткой и недвусмысленной, судья Тобайасон не сможет проигнорировать этот отчет, вне зависимости от личных своих симпатий и антипатий. Согласно положению об оборонных поставках, ему придется объявить незаконным предоставление контракта «Парнеллу» и потребовать, чтобы все пересмотрели заново. Им придется повторить весь конкурс от начала до конца, на этот раз – с предельной строгостью придерживаясь положений ЗНП, так как процесс будет находиться под тщательным контролем суда.

– Потрясающе. – Макферсон на секунду задумался. – Но только, – в его голосе появляются нотки сомнения, – неужели такое и вправду возможно?

– Конечно, – уверенно улыбается Голдман. Они поднимают стаканы и пьют за удачный исход дела.

Макферсон возвращается домой в радужном настроении, он не ощущал такого оптимизма с того самого дня, как программа из сверхчерной превратилась в белую.

Однако ему тут же приходится переключиться на злополучную «Шаровую молнию», а вот тут дела идут так же скверно, как и раньше, если не хуже. Лемон намеренно, в качестве элемента наказания, оставил роль Макферсона в этой программе смутной, не очень определенной. Он должен «помогать» Дэну Хьюстону, стаж которого в компании значительно меньше, чем стаж Макферсона, и который явным образом недостаточно компетентен для своей работы. Прямое оскорбление – как это и задумано Лемоном.

Но еще хуже – проблемы, выдвигаемые программой как таковой. Последняя контрмера русских – так называемое дерганье, то есть наложение на силу тяги медленно горящих стартовых ускорителей небольших флуктуаций, – превратила все разработанные ЛСР программы траекторного анализа в устаревший, ни к чему не пригодный хлам, так что цели, считавшиеся самыми легкими, неожиданно стали самыми трудными. Если разобраться, контрмеры, защищающие ракету на начальной, активной стадии полета, вводятся настолько просто и с такими малыми расходами, что Макферсон близок уже к убеждению о полной, или почти полной, бесполезности всей антиракетной системы с лазерами на свободных электронах. Уж лучше попросту швыряться булыжниками. (Вообще-то кое-кто разрабатывает очень интересную программу, основанную именно на этой идее.) Однако нетрудно догадаться, в каком восторге будут от этого военно-воздушные силы, вбухавшие уже в проект около тридцати миллиардов. Да еще после испытаний, ясно показавших осуществимость лазерной системы. Знали бы они, как проводились эти испытания.

Дэн Хьюстон склонил голову перед неумолимостью фактов и вообще опустил руки. Он продолжает приходить в контору, но думает, судя по всему, о каких-то совершенно посторонних вещах или совсем ни о чем не думает. Толку от Дэна – нуль. Дело дошло до того, что однажды Макферсон, при всей своей выдержке, едва на него не наорал.

И в тот же самый день, попозже, когда Дэн уже ушел с работы, к Деннису подошел Арт Вонг.

– Знаешь… – Арт замялся в нерешительности, ему было не по себе от жесткого взгляда Макферсона. – Ведь у Дэна дома сплошные неприятности.

– А в чем дело?

– Понимаешь, Дэн вкладывал деньги в недвижимость, очень неудачно, и теперь у него такие долги, что не расплатиться. Боюсь, он может потерять даже свою квартиру. Ну и… в общем, от него ушла союзница. Забрала детей и переехала в Лос-Анджелес. Сказала вроде, что Дэн много пьет. Возможно, она и права. А еще – что он слишком долго торчит на работе, и тут она тоже права, ведь это сейчас Дэн уходит раньше всех, а когда программа начиналась, он засиживался здесь дотемна. Мы тогда только что выиграли конкурс, и он буквально все свои силы отдавал тому, чтобы сделать программу эффективной.

– Да уж не сомневаюсь. – Особенно если учесть, как проводились решившие судьбу контракта испытания. Ох, Дэн, Дэн…

– Ну и… ему сейчас очень трудно. Я не думаю, что… – Арт смешался и замолк.

– Хорошо, Арт, – устало кивнул Макферсон. – Спасибо, что ты сказал.