– Меня зовут Валерий Александрович, фамилия моя Тахтамиров. Наперед запомни: будешь делать из нас дураков, уйдем. Но в скором времени здесь появятся либо люди Вахи Исмаилова, либо оперативники ФСБ.

Заметив удивление во взгляде Филиппова, Тахтамиров заулыбался:

– С того момента, как ты отказался от контакта с милицией, прошло всего четыре часа, но мне этого было достаточно, чтобы навести о тебе справки и прийти к выводу – ты нуждаешься в нашей помощи.

– Что вы от меня хотите взамен? – едва слышно спросил Антон, прекрасно понимая, что после последних приключений без чьей-то помощи из создавшегося положения выбраться крайне трудно.

– Пока только быстрого выздоровления… – С лица Валерия Александровича сошла улыбка.

– При полном отсутствии желания самостоятельно покинуть это прекрасное заведение, – добавил стоящий у дверей мужчина.

– Это точно, Федор Павлович, – согласился с ним Тахтамиров и вновь перевел взгляд на Антона. – Здесь ты в безопасности. Если что, под видом больного у тебя в палате охранник. Тревогу поднимай по любому поводу. Врач к тебе будет заходить один и тот же. Федор Павлович покажет тебе медсестер, их всего три. Никто, кроме них, не имеет права делать тебе инъекции, давать какие-то препараты.

Почти сразу после ухода Тахтамирова соседнюю койку занял «больной».

Им оказался молчаливый, крепко сложенный парень с угрюмым взглядом и массивным подбородком.

Войдя в палату, он на ключ запер двери и, представившись Григорием, завалился поверх заправленной кровати с книжкой в руках.

* * *

За четыре дня, которые Антон провел в стенах больницы, он ни разу не покинул пределов палаты.

Завтраки, обеды и ужины приносили прямо в палату. Ежедневно холодильник пополнялся продуктами, которые с завидным постоянством кто-то передавал через медсестру. На вопрос Антона, кого нужно будет благодарить после выздоровления, охранник Гриша, перекладывая содержимое приносимых коробок в холодильник, лишь лениво отмахивался, давая понять, чтобы Антон принимал все как должное.

Время близилось к обеду. Поднявшись с кровати, Антон подошел к окну. На улице вовсю пекло солнце. По больничному двору, засаженному акациями вперемежку с тополями, бродили больные и посетители. Неожиданно почувствовав, что открылись двери, он обернулся. В палату, в сопровождении Дарьина, вошла Марина.

– Вот это да! – удивился он. – Ты как здесь оказалась?

Застигнутый врасплох ее появлением, он произнес это испуганно и неприветливо, непроизвольно отразив в интонации истинные чувства. С каждым разом ему было все тяжелее встречаться с нею. Несмотря на то что брак у них был фиктивный и ни к чему не обязывающий, а Марина знала о существовании Регины, Антон видел, что она ничего не может поделать с неожиданно проснувшейся любовью и дорожит каждой минутой, проведенной вместе. Прекрасно понимая, что он принадлежит другой, она страдала, хотя и старалась это скрывать, опасаясь причинить ему неудобства. Спокойно смотреть на это Антон был не в силах.

– А ты не рад? – в глазах Марины появилась растерянность. Она остановилась на полпути к нему и, пытаясь скрыть неловкость, сделала вид, будто ищет, куда поставить пакет с гостинцами.

«Какая я свинья, – подумал Антон. – Воспользовался ее добротой для решения своих шкурных проблем, а взамен подарил боль, которую ничем не измерить!»

Впервые за время своих злоключений Филиппов пожалел, что его не убили.

Спохватившись, он подошел к ней, взял из рук сумку и нежно поцеловал.

С момента похищения он не часто вспоминал о «супруге». Появившиеся поначалу опасения, что Гурно попробует использовать Марину в качестве орудия воздействия на него, не подтвердились. Ни в одном из разговоров он не угрожал расправиться с женой. Деньги были спрятаны в корпусе большого китайского термоса, который стоял на кухне на самом видном месте. О том, что находится в нем, Марина знала. Антон предупредил ее, что если он исчезнет и в течение месяца не появится, то часть суммы она может оставить себе, а часть должна передать Регине, адрес которой находится там же.

Предусмотрел он и вариант на случай его похищения с целью выкупа. Денег за него не отдавать и говорить, что брак фиктивный, а он на правах квартиранта.

Увидев ее лицо, он понял, что все это время Марина сильно переживала. Она осунулась и похудела. От этого ему вдвойне стало неловко.

В это время Дарьин кивком головы указал Грише на дверь и вышел. Марина, обвив шею Антона руками, повисла на нем. От резкой боли в боку он согнулся.

Она побледнела.

– Извини…

– Ничего, – Антон постарался улыбнуться. – Это я от неожиданности.

Они присели на кровать.

– Каждый день звонил Навродский. Интересовался, появился ты или нет. Меня успокаивал, что все будет нормально.

– А как он узнал, что я исчез?

– Я позвонила. Ты же мне его телефон давал…

– Фу ты черт! – Он ударил себя по лбу и засмеялся.

– Говорил, что теперь нужно только ждать. Подавать на тебя в розыск – значит усугубить твое положение. Он был абсолютно уверен, что с тобой все в порядке.

– Почему? – удивился Антон.

– Я тоже была уверена, что ты жив. – Она подняла на него взгляд, полный нежности. – Тебя убили бы только в том случае, если бы узнали, где деньги. Тогда пришли бы за термосом.

– Логично, но не до конца, – грустно улыбнулся Филиппов, вспомнив, что Саяпин умер от болевого шока, но не сказал, где тайник.

Неожиданно на запястье левой руки Марины он увидел синяки и едва зажившие ранки.

– Что это? – страшась подтверждения своей догадки, спросил Антон.

Она отвела взгляд в сторону:

– Двое суток тебя ждали… – На ее глаза навернулись слезы, голос задрожал. – Я все это время в ванной просидела. Меня к сушилке наручниками пристегнули.

Обхватив голову Марины руками, он прижал ее лицо к своей груди:

– Прости…

– Я сама виновата. Гена говорил, мне опасно находиться дома.

– Как это случилось?

– Подкараулили, когда из квартиры выходила. Втолкнули обратно и вошли следом. Заставили позвонить на работу и сказать, что заболела.

– Как тебе удалось освободиться?

Марина посмотрела на двери, за которыми скрылся Дарьин, и шмыгнула носом:

– Сегодня утром люди Федора Павловича… – она подавила приступ плача. – Они твоими ключами открыли дверь и вошли, когда оба бандита спали.

«Как ни крути, а я теперь со всех сторон должник Тахтамирова, который, в отличие от меня, умудрился просчитать все варианты действий чеченцев после моего бегства, – подумал Антон. – Нужно будет Гришу поподробнее расспросить об этом "Теодолите".