Я проигнорировала боль и прыгнула вперед, хватая его прежде, чем он успел поднять оружие снова. Твердый удар через шею, и он больше не двигался. Другой удар вырвал спусковой механизм на его автомате. Нет нужды оставлять его в рабочем состоянии, чтобы кто — нибудь подобрал его и снова начал всех обстреливать.

В следующий момент боль взорвалась у меня в шее, а кровь заполнила рот. Я схватила мертвого упыря, используя его тело в качестве щита, кашляя несмотря на то, что и не дышала. Эта жгучая боль была такой же, как в боку, но исчезла она быстрее, и только кровь на одежде сообщила мне, что случилось. Выстрел попал мне в горло.

Каким — то образом, это взбесило меня больше, чем пуля, все еще прожигающая свой путь глубже в мой бок. Я удерживала захват на трупе, уравновешивая мертвое тело перед собой, пока бросалась на упыря, продолжавшего стрелять в меня. Пули ударяли в его павшего товарища, и у меня было время издать дикое рычание, прежде чем бросить на противника мертвое тело, сбивая тем самым с ног. Я тут же последовала со своим мечом, протыкая его руку, которую он поднял в защитном жесте, а затем и шею, помещая в этот удар всю свою боль и гнев. Его голова откатилась на фут от тела.

Я не остановилась, чтобы отпраздновать, а развернулась. Как раз вовремя. Парочка упырей налетели на меня: один стреляя, другой — взмахивая кинжалом. У меня хватило времени броситься вверх — отчего пули, предназначенные мне, ударили в пустой воздух — прежде чем приземлиться позади них. Мой меч отсек шеи у обоих через секунду после прыжка. Кровь забрызгала меня, когда они обезглавленные упали на землю.

— Котенок!

Я вздернула голову как раз вовремя, чтобы увидеть над собой вспышку серебряного. Я бросилась вниз, а меч, собиравшийся проткнуть мне горло, ударил меня сбоку в голову. Тут же перед глазами все стало красным, а в черепе прорвалась агония. Каждый мой внутренний импульс кричал на меня согнуться пополам и сжать руками рану, но часть меня, которая еще помнила все те ожесточенный тренинги, которые устраивал мне Кости, знала, что нужно атаковать. Я взмахнула мечом в ту сторону, где в последний раз видела ноги упыря, помещая в удар всю свою силу. Я была вознаграждена криком и глухим ударом, когда что — то тяжелое приземлилось на мне. Кровь перед глазами мешала разобрать что — то конкретное, но я продолжала размахивать мечом, узнавая по каждому новому крику, что поразила свою цель, даже если и не вижу ее. Испепеляющая боль вдоль спины заставила меня рефлекторно выгнуться и удвоить свои усилия.

С упырем еще не было покончено, он продолжал бороться.

После нескольких быстрых морганий мой взгляд прояснился достаточно, чтобы увидеть его. У него не было руки. Впрочем, как и ног. Однако был серебряный нож, которым он продолжал наносить удары мне в спину в поисках сердца. Вместо того чтобы откатиться от него, я сделала выпад вперед, со всей своей яростью ударяя его головой. Он ошеломленно дернулся назад, но по внезапным звездочкам у меня перед глазами и тошноте я поняла, что рана на голове еще не затянулась. С болью, грохочущей в черепе, с раненым боком, пульсирующим так, будто тепловые ракеты танцуют танго в моих внутренностях, я обрушила свой меч на его шею.

В тот же момент он оттолкнул меня обрубками своих ног, отбрасывая мою руку в сторону. Вместо того чтобы проткнуть ему горло, мой меч глубоко воткнулся в его плечо.

Я потянула его, но он застрял. Упырь издал нечто вроде рычания и хохота.

— Промазала, — злобно захохотал он, поднимая свое оружие.

Другая моя рука рванула вперед, и смех упыря заглох у него в горле. Он начал стрелять, но пули полетели не туда, вероятно потому, что в его глазных гнездах теперь торчали серебряные ножи. Ему не следовало терять время на насмешки, прежде чем выстрелить. У меня было много и другого оружия, помимо меча.

Он потянулся к кинжалам — еще одна ошибка. Я вырвала автомат из его рук и использовала его, чтобы прострелить себе путь прямо через его горло, издавая крик смертельного триумфа. Затем я, наконец, выдернула свой меч и развернулась, чтобы отразить следующее нападение.

Никого. Хотя я все еще слышала автоматные очереди, они были намного менее частыми, чем прежде. Кладбище было завалено телами, а те, кто все еще стоял, выглядели так, будто пытались скорее убежать, чем сражаться. На долю секунды я была удивлена. Да, я знала, что наша команда крута, но чтобы настолько…

На глаза попалась вспышка желтого и черного, перемещающаяся со скоростью мультяшного тасманского дьявола. Она врезалась в двух упырей, стреляющих в Яна. В следующее мгновение на том месте не осталось уже ничего, кроме темно — красной груды частей тела на земле и гибкой блондинки с двумя мечами, стоящей над ними.

Веритас? У меня не было шанса подольше таращиться на нее, потому что другим безумно быстрым пятном она исчезла по направлению к звукам выстрелов на холме.

Через несколько секунд выстрелы замолкли.

— Я — единственный, у кого встает на эту маленькую стервочку? — бодро вопросил Ян, втыкая свой меч прямо в туловище упыря. Это вывело меня из моего секундного оцепенения, и я начала упорно искать источник следующей серии автоматной очереди, которую услышала. Бок по — прежнему горел, но я затолкала это чувство обратно. У меня не было времени вытаскивать пули, а ничто иное жжение не остановит.

Я продолжила бежать по направлению к звукам выстрелов, проскочив гребень маленького холмика. У его основания стоял большой мемориальный фонтан, но не от его вида все мое тело охватил новый всплеск адреналина. Это было из — за коротенького, дорого одетого упыря, забившегося к фонтану с тремя охранниками, окружавшими его в защитной стойке и стрелявшими в вампиров, отрезавших им путь к отступлению.

— Аполлион! — завопила, сбегая вниз по холму прямиком к нему. — Ты помнишь меня?

Даже на расстоянии я увидела, как расширились его глаза.

— Смерть, — произнес он одними губами. Затем громче, крича упырям, защищающим его: — Это — она, это Смерть!

Оружейный огонь изменил направление, но я ожидала это. Я нырнула вправо. Все, кроме одной пули, пролетели мимо. Одна врезалась в мой бок подобно торпеде, но я продолжила катиться, зная, что обстрел не прекратился. В отличие от кинофильмов, на самом деле злодеи не останавливают стрельбу, чтобы проверить и увидеть, мертвы ли вы. Пули преследовали меня, но я вскарабкалась и продолжила двигаться. Вокруг меня взрывались надгробные камни, когда пули попадали в них, вместо меня.

Крик предшествовал тому, как один из автоматов замолк. Затем еще один. Я улыбнулась, продолжая бежать. Я знала, что Владу, Ниггеру и Горгону нужно всего несколько секунд отвлечения врага, чтобы атаковать. Аполлион и его охранники тоже должны были знать это и никогда не сосредотачивать все три свои автомата на мне.

Я развернулась, возвращаясь к основанию холма. Влад держал одного из стрелков в безжалостном захвате, огонь полностью покрывал тело упыря.

Ниггер боролся с другим упырем, но я не волновалась за него, потому что в какой — то момент ему удалось ударом выбить оружие. Эд и Горгон сражались с еще двумя упырями, вступившими в бой, но мое внимание было сосредоточено не на них. На коренастом упыре, на максимальной скорости бегущем к воротам кладбища. По другую сторону тех ворот был бизнес — район, по большей части пустой в этот час ночи, но с большим количеством зданий и квартир, в которых Аполлион мог скрыться.