была потеря времени на объединение плацдармов 33-й и 69-й армий и разгром многочисленного гарнизона Франкфурта-на-Одере. В этих условиях выбор варианта «А» становился очевидным.

Следующим шагом стало привлечение к Берлинской операции застрявшего в Верхней Силезии 1-го Украинского фронта. И.C. Конев прибыл в Москву 31 марта 1945 г., на два дня позже Г.К. Жукова. На следующий день состоялось совещание с участием командующих двух фронтов. Приглашать в Москву накрепко засевшего под Данцигом К.К. Рокоссовского было бессмысленно. Г.К. Жуков вспоминал: «1 апреля 1945 года Верховный Главнокомандующий заслушал доклад А.И. Антонова об общем плане Берлинской операции, затем – мой доклад о плане наступления войск 1-го Белорусского фронта и доклад И.C. Конева о плане наступления войск 1-го Украинского фронта»[137] .

Директивы Ставки командующим войсками 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов на подготовку и проведение Берлинской операции были подписаны 2 и 3 апреля соответственно (текст директив см. в Приложении). Директива Ставки ВГК № 11059 командующему 1-м Белорусским фронтом не оставляла сомнений относительно выбора варианта плана операции: «Главный удар нанести с плацдарма на р. Одер западнее Кюстрина силами четырех общевойсковых армий и двух танковых армий»[138] .

Пополнение.

Развернувшаяся в феврале и марте борьба на флангах означала потери людей и техники, которые неуклонно снижали численность соединений 1-го Белорусского фронта. Пробиваться в Берлин бледными тенями дивизий и корпусов было нереально. Поэтому еще 27 февраля 1945 г. Г.К. Жуков запросил пополнение техникой для грядущего сражения за Берлин:

«Для приведения частей в порядок после Померанской операции для подготовки фронта к Берлинской операции прошу Вас дать 1-му Белорусскому фронту:

1. 100 танков М4-А2;

2. 250–300 танков Т-34;

3. 100 СУ-76;

4. 50 СУ-85;

5. 30 тысяч [человек] пополнения для доведения [численности] стрелковых дивизий до 5–6-тысячного состава;

6. 2 боевых комплекта снарядов и мин.

Ваше решение прошу сообщить»[139] .

Пополнение не заставило себя ждать. Когда корпуса 1-й гв. танковой армии еще стояли под Гдыней, на станции Швибус с 20 по 30 марта разгрузились восемь эшелонов с новенькими «тридцатьчетверками». Танки принимали представители сражавшихся в Померании частей. Всего прибыло 193 танка Т-34–85. Наибольшее количество боевых машин (133 штуки) поступило с завода № 183 в Нижнем Тагиле. Это был лучший советский танковый завод. Еще 40 танков прибыли с завода № 112 (г. Горький) и 20 – с завода № 174 (г. Омск). Продукция завода № 112 была известна как «сормовские уроды», и прибывшие машины в некоторой степени оправдали это наименование. Они имели всего по 20 кг масла в системе, а при снятии колпаков опорных катков выяснилось, что большинство из них имели неполное количество смазки. Четыре танка вообще не имели смазки в катках.

Прибывшие вместе с новыми танками водители прошли только обучение в учебных танковых полках и имели от 6 до 10 часов практики вождения. При разгрузке с платформ многие из водителей забывали снять горный тормоз, путали передачи. В общем, пополнение производило не лучшее впечатление. Рядом с водителями, прошедшими со своими машинами от Вислы до Одера, а потом до Гдыни, они смотрелись просто детьми.

В последних числах марта армия получила тяжелые танки и САУ: прибыли 21 танк ИС-2 и 21 ИСУ-122. Всего танковая армия М.Е. Катукова получила на доукомплектование до начала Берлинской операции 200 танков Т-34–85, 43 ИС-2, 20 ИСУ-122, 27 СУ-100 и 21 СУ-76. Из числа танков первоначального состава армии к дальнейшей эксплуатации после ремонта было допущено 92 Т-34–85, 14 СУ-85 и 18 СУ-76. Всего к 14 апреля 1945 г. в составе 1-й гв. танковой армии насчитывалось 292 Т-34–85, 42 ИС-2, 21 ИСУ-122, 14 СУ-85, 27 СУ-100, 39 СУ-76 и 70 СУ-57[140] . Таким образом, танками армия была обеспечена на 60%. Как мы увидим далее, комплектность на две трети штата была типичной для советских танковых армий в Берлинской операции. Комплектность по танкам Т-34 в 104% перед Висло-Одерской операцией осталась далеко позади. С 14 апреля 1-й гв. танковой армии был подчинен 11-й танковый корпус И.И. Ющука, имевший к началу операции в строю 151 танк Т-34 (плюс 20 в ремонте), 21 ИС-2, 6 СУ-85, 14 СУ-100 и 21 СУ-76[141] . Ни одна из бригад корпуса И.И. Ющука не имела штатного количества танков. В 20-й танковой бригаде было 39 танков, 36-я танковая бригада – 52, 65-я танковая бригада – 48. Армия Катукова стала трехкорпусной, что тоже было своего рода стандартом для Берлинской операции.

Следующим на очереди на пополнение техникой был второй танковый меч Жукова, вторая танковая армия его фронта. За две недели до наступления на Берлин 2-я гв. танковая армия отнюдь не поражала комплектностью бронетехники. На 1 апреля в ней насчитывалось исправными всего 78 Т-34, 12 ИС-2, 80 М4А2 «Шерман», 15 ИСУ-122, 31 СУ-100, 14 СУ-85, 26 СУ-76 и 4 СУ-57[142] . Трехкорпусная армия по числу танков не дотягивала до штатной численности одного танкового или механизированного корпуса. Общую картину несколько сглаживала 31 новенькая СУ-100, поступившая в конце марта 1945 г. и еще не успевшая побывать в бою. Поступление танков и САУ на доукомплектование 2-й гв. танковой армии началось 5 апреля 1945 г. Всего для армии на станцию Швибус (западнее Познани) подали под разгрузку 14 эшелонов. С эшелонами прибыли 392 единицы бронетехники (200 Т-34, 21 ИС-2, 26 ИСУ-122, 15 СУ-100, 30 СУ-76 и 100 М4А2)[143] . В результате ремонта старых и получения новых танков и САУ 2-я гв. танковая армия к началу Берлинской операции имела 685 боевых машин (310 Т-34, 33 ИС-2, 184 М4А2, 41 СУ-122, 46 СУ-100, 15 СУ-85 и 56 СУ-76)[144] . Несмотря на поступление новых танков, комплектность танковых армий к началу наступления на Берлин была существенно ниже той, с которой они стартовали в январе с вислинских плацдармов.

Однако сама по себе необходимость проведения крупной наступательной операции в Восточной Померании и само ее неспешное развитие заставили пересмотреть февральскую заявку. Командующий 1-м Белорусским фронтом вышел к Верховному не только с двумя вариантам плана наступления на Берлин, но и с перечнем ресурсов, необходимых для реализации этих планов. 28 марта 1945 г. Г.К. Жуков обратился к И.В. Сталину с новой заявкой на пополнение людьми и техникой. В отношении бронетехники в ней было сказано следующее:

«Занарядить фронту россыпью для доведения до штатов:

танков ИС . . . .