У того логика была железная:

— Ты мне тут не это! — возмутился он, стоило мне только заикнуться, что я «не умею». — Я своими глазами видел, как четверых положил хрен знает откуда! А в магазине как обошел того типа? А в стволах как разбираешься? Вон, сразу понял, где травмат, где там карабин. И что «Ксюха» хрень — тоже ведь откуда-то знаешь!

— Да чего я там знаю… — предпринял я еще одну попытку отмазаться, да не тут то было.

— Всяко больше моего, — перебил меня Тимур, — так что давай, иди и учи! Вон, мужиков сначала бери, а потом и баб наших подтягивай. Глядишь, и среди них снайперши найдутся.

— Ну, вообще да, из женщин получаются отличные пилоты и стрелки. Есть такие самородки… — хмыкнул я.

— Во! Вот иди и ищи, значит, самородков. И не надо мне тут чесать по ушам, что ничего не знаешь!

— Так ведь знаний тех…

— Побольше, чем у меня, — вновь перебил меня Тимур,— значит, тебе и учить. Все, я сказал!

Вот поражаюсь, как такие люди вроде Тимура на вылазке умудряются подчиняться беспрекословно, а вот в селении становятся абсолютно другими? Пока катали, я думал, из него веревки можно вить, задавить и заставить делать то, что тебе надо.

А вот и нет, облом!

В селении Тимур становился совершенно другим. Он был в своей стихии, на своем месте, и действительно становился лидером.

Всегда поражался таким преображениям. Действительно, хочешь уметь командовать, умей и подчиняться…

Короче говоря, выбора у меня не было никакого, и я, выклянчив-таки у Семеныча его «Ниву», загрузил в багажник доски, которым предстояло играть роль мишеней, выбрал трех мужиков, что занимались своими делами, и повез искать подходящее под стрельбище место.

Как и ожидалось, мужики к оружию привыкли довольно быстро. В целом не тупили, но и чудес меткости не проявляли. А впрочем, как их с ПМ-ом в руках проявлять? Короче, отстрелялись на твердую тройку, лишь бы я побыстрее отстал, и были таковы.

Отвез я их обратно и взял новую партию. В этот раз всего одного мужика и двух женщин.

Здесь, вопреки моим опасением, показательные стрельбы прошли сносно, без прецедентов.

А вот третья группа «курсантов», в число которых попала и тетка, в свое время пригнавшая меня на разгрузку машины, отожгла по полной.

Одна тетка умудрилась сломать пистолет. В прямом смысле. Уж не знаю, как ей удалось его заклинить, но сделала она это качественно.

Благо, имелся у меня еще один ПМ, которым я заменил вышедший из строя.

Вторая тетка при каждом выстреле вопила громче, чем стрелял ее ПМ. Она в прямом смысле глушила всех нас, да и всю живность в радиусе километра. Адепт крика, блин!

Ну и наконец, моя «любимица» никак не могла справиться со спусковым крючком. И, пару раз надавив на него, повернулась ко мне со словами:

— Кажись, сломалось.

При этом ствол пистолета был направлен мне в живот.

У меня в тот момент вся жизнь перед глазами проскочила. Как первая, так и вторая.

Но, слава богу, ей хватило ума не пытаться из такого положения вновь нажать на спуск.

Еще она умудрилась пару раз выронить оружие после выстрела, однако в целом дальше все было спокойно.

Под конец «аттестации» третьей группы к нам заявился сам Тимур, привезя новых «подопытных».

— Ну что, как тут? Порядок? — осведомился он. — Учатся? Прогресс есть?

— Есть, — уныло ответил я и, бросив взгляд на тетку, явно собиравшуюся о чем-то наябедничать Тимуру, добавил: — Но если ты мне их лупить разрешишь — дело быстрее пойдет.

— Хм… — с каменным лицом Тимур потер подбородок, словно бы действительно всерьез обдумывал мое предложение.

От такой картины все стоявшие после стрельб тетки испуганно распахнули глаза и пооткрывали рты, боясь даже дыхнуть.

— Не, пока лупить не будем, — наконец, принял «взвешенное и обдуманное» решение Тимур, — но если не проявят должного рвения, то…

Тетки хором принялись уверять, что вот кто-кто, но они точно готовы стрелять тут хоть до утра! И им это очень интересно, и вообще, можно бы еще чего попробовать пострелять, а не только из пистолетов.

Ты смотри, какое рвение сразу! Хах!

Тимур высадил новоприбывших и забрал уже отстрелявшихся дам.

Все они, проходя мимо меня, заискивающе улыбались, кивали головами.

— Спасибо! Спасибо, Федор! Когда еще будем учиться?

Вот прав был Аль Капоне — добрым словом и пистолетом (в нашем случае угрозой получения люлей) можно добиться большего, чем добрым словом.

Отработав стрельбу с еще одной группой, я понял, что пора закругляться — приближались сумерки.

С облегчением дождался, пока все «курсанты» поработают с незаряженным оружием, учась его держать, перезаряжать, ставить и снимать на боевой взвод, затем дал немного пострелять, после чего погрузил всех в машину и повез обратно.

Вот теперь-то, наконец, я точно поваляюсь в кровати…

Но нет. Сначала меня дернули обсудить завтрашние планы уже со всеми участниками, а не только с Тимуром, затем еще меня заставили дать лекцию по помповикам и автоматам, которыми завтра планировали вооружиться все, кто ехал в рейд.

Лишь ближе к двенадцати, быстро отужинав успевшей остыть кашей, которую мне любезно оставили соседи по общаге, я отправился спать…

Утро выдалось хмурым, холодным, и до кучи дождливым.

Мне бы радоваться, что наконец-то пошел долгожданный дождь, но чего-то не хотелось.

Быть может, потому что была дикая рань, и я люто ненавидел в такое время вставать, быть может, сам дождь был промозглым, холодным, уже ни разу не летним, а что ни на есть осенним.

Это был еще не ливень, но уже близко к тому — крупные капли падали на землю, траву и кусты, били по листьям деревьев, по моей куртке и капюшону.

Непрекращающийся шелест, доносившийся отовсюду, словно бы нашептывал: «Останься дома…на кой оно тебе все надо?».

Но нет. Надо.

По такой погоде путешествовать, конечно, не очень хочется, но зато шум дождя позволит нам проскочить незаметно для мертвяков, а стоящая дождевая пелена, быть может, скроет от глаз тех, кто может замыслить против нас недоброе…

Я дошлепал таки до «Форда» и распахнул дверь.

— Оп-па…

— Давай назад, — заявил мне Семеныч, сидящий справа от водителя.

— А ты тут каким боком? Иди в свою машину!

— Не пойду, — отрезал Семеныч, — пока все вместе будем ездить — я в вашей.

Ладно, хрен с тобой. Выгонять его с места я не стал. И чего это его, интересно, заперло к нам?