– Когда в последний раз, Урза, ты осчастливил нас своим присутствием, я узнал твою слабость. Если держать тебя на грани жизни и смерти, ты не сможешь убежать. Снаряды и стрелы здесь не пригодятся, они не приносят вреда твоему сознанию. Здесь нужна тонкая, ювелирная работа. Я решу эту проблему. Я догадываюсь, что требуется в этот раз, – мурлыкал К'ррик, приближаясь. Его когтистые, гремящие железом ноги с хрустом давили осколки обсидиана. – Такое решение намного безопасней. Все идет как по маслу, да? Спасибо за щедрый подарок – двигатели твоих соколов пригодились. Их у меня еще сорок. Они размещены вокруг ущелья, на случай если тебе захочется совершить перемещение.

Корчась в агонии, Урза не мог даже вздохнуть. Ошеломленный, он смотрел на свою Немезиду, принявшую облик страшного получеловека-полумонстра. Мироходец пытался сконцентрировать свое сознание на бесконечном заживлении вновь появлявшихся рваных ран. Откуда-то издалека появилась мысль о том, что этот монстр довольно хорошо говорит на языке людей.

– Ты совершил огромную ошибку, появившись тогда в ущелье, Урза. Мы узнали о тебе абсолютно все. Ты всегда совершал такие ошибки. Вечно свалишься на нашу голову, позволишь нам рассмотреть тебя, узнать твои возможности, а потом отступишь. Всегда одно и то же. Даешь нам время подготовиться, чтобы уничтожить тебя. Ты нарвался на нас сначала в Койлосе, но мы тебя выдворили. Ты снова наделал глупостей, теперь в Фирексии, и мы опять выгнали тебя. Ты привел нас в Царство Серры. Мы напали на них. Они полагают, что в конечном счете победили нас. На самом деле мы все еще там и не собираемся уходить. Мы никогда не оставляем территории, на которые ты нас так любезно приглашаешь. В перспективе мы разработали преобразование Царства Серры. Ангелы думают, что они все еще управляют своим царством, но оно уже наше. Мы тщательно готовили почву для глобального вторжения в ваш мир и никогда не смиримся с тобой. Сегодня мы отнимем у вас этот остров.

Урзе хотелось ответить. Ему было бесконечно жаль, что он не в состоянии напомнить К'ррику о том, что армия мутантов мертва и внутри ущелья, и снаружи. Ему хотелось злорадно прокричать в лицо врагу, что у него осталась всего лишь горстка охраны. И сколько бы К'ррик ни совершенствовал свое тело, он никогда не сможет выбраться из этой ямы времени, из этой страшной ловушки, в которую он когда-то попал. Урзе хотелось увидеть его растерянность. Но сил не осталось, он дрожал от напряжения. Все, что он еще мог, – нечеловеческими усилиями оставаться в сознании, лежа на усыпанном осколками полу.

Но говорить что-либо не было необходимости. К'ррик, казалось, уже сам все знал.

– Между прочим, тебе не удалось погубить всех моих малюток. Это самая маленькая пещера. У меня есть еще три большие лаборатории. Там находятся восемь тысяч будущих воинов. К тому же ты не знаешь про две тысячи бойцов, готовых выступить в любой момент.

Все. Конец. К'ррик поиздевается над Урзой еще какое-то время, а затем вынет меч и отрубит ему голову. Даже если бы Урзе удалось собрать силы для перемещения, он не сможет избежать ямы времени.

Еще три сокола кружились в клубящемся черном дыму прямо над его головой. Все было кончено. Урза умрет, а К'ррик останется жить и будет продолжать творить зло. Двухтысячная армия монстров сломит сопротивление толарийцев, потом еще восемь тысяч превратят Толарию в фирексийский оплот на Доминарии.

Долгожданная, взлелеянная в мечтах победа, к которой Урза стремился всю жизнь, никогда не будет достигнута. Это конец. Все потеряно.

– Я вижу по твоим… замечательным глазам, что ты наконец сдаешься и признаешь свое поражение, Урза Мироходец. Ты пожинаешь свои же плоды. Семя твоего позора было брошено еще в те давние времена, в Койлосе. Уже в самом начале ты потерял все. – К'ррик приближался, медленно вынимая из ножен тяжелый ятаган. – Я надеялся понаблюдать за твоими мучениями немного дольше. А на деле все оказалось сплошной забавой. Как быстро тебя удалось сломить.

Урза задрожал от невыносимых мук. Сокол продолжал кромсать его тело. Мироходец почти сдался, но внезапно почувствовал, как могучая сила заполняет его существо, заставляя продолжать борьбу.

К'ррик занес над ним ятаган:

– Спокойной ночи, Мироходец.

Сила, проснувшаяся внутри Урзы, не принадлежала ему. Им начала двигать энергия Мултани. Ее хватило для единственного, спасительного перемещения. Мгновенный мощный импульс помог ему тихо прошептать слово, короткое название единственного места, куда Урза мог бы переместиться и которое спасло бы его от К'ррика и механических соколов. Он снова надеялся на победу.

К'ррик.

С этой мыслью Урза полетел в неизвестность. Он исчез, оставив на полу металлическую птицу, продолжавшую биться в смертельной ярости. Всего мгновение он пребывал в небытии, в пространстве между мирами. Фирексиец еще не успел ни о чем догадаться, а Урза уже переместился в его плоть. Колоссальная энергия Мироходца стремительно вошла в живую оболочку врага, разрывая фирексийскую плоть на куски и орошая пол фонтанами сверкающего масла. К'ррик лопнул, словно мыльный пузырь. На его месте остался стоять залитый маслянистой кровью Мироходец.

Урза все еще не осмеливался вздохнуть.

Сокол, совсем недавно терзавший его внутренности, лежал на усыпанном осколками полу. Теперь он сложил крылья с острыми ножами и повернул голову. Казалось, механизм принюхивается. Он продвинулся вперед, попробовал поклевать осколки обсидиана, а затем, взмахнув металлическими крыльями, взмыл в воздух и присоединился к своим собратьям.

«Спокойнее, – раздался голос Мултани внутри Урзы. – Осталось еще три лаборатории, которые необходимо очистить».

Мироходец подчинился. Он спокойно поднялся в воздух, разыскал выход из пещеры и проскользнул в него. Двигаясь вперед, мастер обратился к духу леса: «Значит, мы союзники по борьбе?»

Мултани ответил незамедлительно: «Ты видел ужас Аргота. Мы увидели ужас Фирексии. Существа, с которыми ты борешься, для нас тоже враги. Мы – союзники».

Урза выдохнул, внимательно оглядываясь, чтобы быть наготове, если какой-нибудь сокол почувствует его запах. Убедившись, что опасность миновала, Урза послал Мултани мысль: «Я рад этому. Мне понадобится твоя сила, чтобы окончательно очистить ущелье от наших врагов».

Мултани ответил: «Не только ущелье. Когда мы выберемся из этой ямы и вернемся на зеленый остров, я смогу завершить эту войну вместе с тобой».

* * *

Защитники Толарии боролись не на жизнь, а на смерть.

События на острове разворачивались по следующему сценарию: совместными усилиями драконов, бегунов, людей и скорпионов фирексийцев оттеснили с поля битвы в лес. Но там они вновь собрались с силами и стали уничтожать пум, прыгающих на них с деревьев. Пумы убили бы тысячи фирексийцев, но немногие оставшиеся в живых вернулись бы в свое быстровременное ущелье, и все началось бы сначала. Уставшие от затяжных боев защитники понимали это. Они почти отчаялись, как вдруг в лесу начали происходить чудеса. Ветви деревьев хлестали по лицам фирексийцев, опутывали и душили их. Виноградные лозы обвивались вокруг тел и разрывали монстров на части. Москиты, комары и пчелы тысячами роились вокруг врагов и нещадно жалили их. Листья по чьей-то непостижимой воле превращались в острые кинжалы и кололи ноги бегущих злодеев. Джойра и ее старые товарищи сражались в академии. Они преследовали монстров в каждой комнате, в каждом коридоре и наконец загнали в угол дальнего двора двенадцать злобных тварей.