— Гляньте на него, какая торжественность! — восхитился Олег. — Ну, если тебе все равно, что есть и пить, давай у меня дома. Ты вот, кстати, ни разу у меня не был, заодно и посмотришь, от чего отказался, не переселив ко мне своих девчат. А во сколько?.. Ты когда освобождаешься?

— В общем, по необходимости. Но дел сегодня, честно говорю, невпроворот. Поэтому…

— Понял, жду от восьми до девяти. Не приедешь, ищи ветра в поле!

— Адрес давай.

— А ты разве?.. Ах, ну да, пиши: улицу Королева знаешь? Это который космос обустраивал. Записывай: дом… подъезд… код первый… домофон второй… этаж… номер квартиры… И, как говорится, сильно стучать ногой в дверь три раза! Привет!

Нет, все-таки, как бы Грязнов к нему ни относился, и Славку тоже можно понять, но Турецкий с какой-то особой нежностью относился к Шуриному меньшому, к этой версте ходячей… Вот хоть сравнить их с тем же Киркой. Старший брат — серьезнее, спокойнее, может, и умнее, не исключено. А этот — ярче, что ли? Пусть взбалмошнее, непредсказуемее. Или Саша ничего не понимал, или Алька все же свел вчера со двора кобылу у мужика. Ну свел и свел. Дело молодое. Может, будь Турецкий малость помоложе да посвободнее, сделал бы то же самое. А возможно, и не стал бы приятелю ножку подставлять. Но ведь сей шаг — дело обоюдное: еще классик уверял, что коли баба не захочет, никакой кобель не наскочит. Так кто виноват? А это очень скоро можно будет своими глазами увидеть, Турецкий не считал себя крупным физиономистом, но кое-какие начатки психологии все же и ему были известны. А для этого надо успеть перехватить президента Поселкова возле его дверей и, создав атмосферу доверительности и юмора, подняться вместе с ним в офис. И чтоб его помощница это увидела.

Все эти вольные мысли блуждали в Сашиной голове, вовсе не отягощенной вчерашними возлияниями. Да, но сами мысли-то были — вчерашние. И не самыми веселыми к тому же.

Поскольку пропуска на въезд в бывший «партзаказник» у него тоже не было, следовало торопиться. Алексей Николаевич же не мог не иметь такого пропуска… Однако что же делает в этом заповеднике его контора? «Мостранслес» — надо немедленно все про нее выяснить. Почему это раньше не пришло в голову? Серьезное упущение. Впору самому себе влепить выговорешник. За ротозейство. Но кому поручить разобраться с этим «лесом»? Как бы эта фирма не оказалась чьей-то очень удобной крышей… Вообще-то говоря, заняться этим могут близнецы-лазутчики из МВД и ФСБ. Вернее, не сделать. И тогда все неясное сразу станет совершенно понятным. Вот тут можно будет и со Славкой посоветоваться, у него сейчас ощущения обострены назревающим конфликтом. Только бы не получилось так, будто его нарочно «подставляют».

Машину удалось припарковать на грязной, заваленной строительным мусором площадке между Ильинкой и Богоявленским переулком. А затем бегом обратно и — в Никольский переулок. Бег не бег, но быстрый шаг для человека, который не совершает ежедневных пробежек вокруг останкинских водоемов, серьезная нагрузка на дыхалку. А при встрече следовало бы выглядеть абсолютно спокойным и даже, может быть, чуть ленивым оптимистом, выполняющим рутинную, никому не нужную работу и больше всего желающим избавиться от нее любыми путями.

Поэтому Саша умерил шаг, огляделся, выделил для себя искомый перекресток и пошел фланирующей походкой, ибо уложился в двадцать пять минут, а у дверей углового подъезда не увидел никаких машин. И правильно, потому что, когда очень надо, он умел быстро ездить. И не влипать в ненужные истории.

Ввиду прохладной погоды Турецкий надел плащ — хороший, почти новый, но, конечно, не такой длинный, какие носят сейчас богатенькие преступники и их жертвы. Главное, Саша себя в нем чувствует комфортно. Остановившись у подъезда, он поднял воротник и спокойно закурил, внимательно, но ненавязчиво оглядывая соседние дома. Служилый люд спешил на работу. Странно, что все почему-то прибегают в последнюю минуту. И в основном женщины — с многочисленными, вставленными один в другой, целлофановыми пакетами. Так, говорят, можно и тяжести носить, и что ручки оторвутся, не бояться. Бедные бабы — никуда им без тяжести. Все ж ведь уже есть, магазины ломятся и от продуктов, и от цен, а они таскают и таскают. Женщин почему-то в этом районе было большинство. Ну да, обслуга же.

Рядом мягко затормозил длинный темно-синий автомобиль «вольво» семьсот сорок. Красивая машинка — зеркально отшлифованная, мощная. Прав Мефодьич, надо уважать себя и ездить на дорогих машинах. А чтоб уважать, надо деньги большие иметь. А чтоб их иметь, надо уметь воровать. Или обманывать. Потому что то, чем мы богаты, на сегодняшний день является лишь необходимым, не больше. И лозунг: лучше быть бедным, но честным — нет, не проходит нынче. Он для немногих. Может, для дураков. Впрочем, и Турецкий не отказался бы от богатства, но честно заработанного. Однако он не артист какой-нибудь великий и не писатель-классик. Он — следователь и взяток не берет. Хотя, возможно, и зря. Ладно, чушь все это, пора знакомиться…

Алексей Николаевич оказался достаточно молодым человеком, лет, наверно, тридцати пяти, не больше, широкоплечим и узким в талии. Такими вообще-то бывают борцы-классики. Этакий треугольник, поставленный на вершину. Теперь Саша сообразил, что он, вероятно, в молодости занимался спортом, причем наверняка преуспевал, и там же, среди силовиков, мог и жену свою встретить. Ну что ж такого! Бывшие спортсмены — люди, как правило, приличные, если им повезло в жизни и их не выкинуло на обочину. Саша первым протянул руку и представился:

— Если не ошибаюсь, Алексей Николаевич?

— Вы угадали, э-э…

— Александр Борисович.

— Да-да, простите. А как вам удалось? Мы раньше не встречались?

«Ну вот и повод — лучше не придумаешь!..»

— Нет, не встречались, но я вас легко вычислил. Хотите знать, каким образом?

— Очень интересно. — Поселков тоже достал пачку сигарет и, видя, что Турецкий еще не собирается бросать свою, закурил, махнув шоферу рукой. Тот кивнул и отъехал за угол, где, наверно, у них была стоянка.

— Когда я вчера увидел вашу супругу, а я в прошлом занимался спортом, ну, необходимыми видами, профессионально, вы понимаете?..

— Да-да…

— Я подумал: наверно, из силовиков. Ядро или что-нибудь в этом роде, — он взглянул на Поселкова с интересом, угадал?

— Ну-у… — тот с улыбкой, уклончиво пожал плечами.

— А когда я вдобавок посетовал, что ж это она открыла мне дверь, не спросив, кто там, а она со смехом пожала плечами, я искренне посочувствовал тому жулику, который отважится войти к вам без приглашения. Так?

Поселков весело рассмеялся.

— Ну а дальше, вы понимаете, дело техники. Где могут познакомиться хорошие ребята? Да в спорте же! И когда вас увидел, сразу решил: скорее всего, классик. Угадал?

— Вот тут нет, я вольной занимался. Но — близко! Совсем рядом! Бросайте ваш бычок, пошли ко мне наверх.

Вот так, со смехом, причем вполне искренним, не подразумевающим какого-то обмана или подвоха, они поднялись в лифте на шестой этаж и вошли в скромный четырехкомнатный офис, обставленный, как уже знал Турецкий, вполне стандартной мебелью.