Глаза Мэри-Роуз вспыхнули, заблестели слезами. Она выглядела очарованной, опьяненной. Никогда прежде Китти не видела ее такой счастливой — и поверила, что все это взаправду, все на самом деле.

Все, кто был в пивном дворике, закричали, захлопали, потом зашикали друг на друга и, пока веселились, радостно переглядываясь, упустили тот миг, когда Сэм подмигнул — это видела Мэри-Роуз, это видела Китти. Иллюзия была разрушена. Всё не на самом деле.

Улыбка Мэри-Роуз мгновенно угасла.

— Нет, — сказала она в наступившей тишине.

Пауза.

— Нет? — переспросил он растерянно, всматриваясь в ее лицо.

— Нет! — тверже повторила она, и по ее щеке покатилась слеза.

— Он шутит или всерьез? — настаивал Стив, близко наклоняясь к лицу Китти, согревая ее своим телом в вечерней прохладе.

На лице Эмброуз отразилось потрясение, она инстинктивно уцепилась за руку Юджина, и тот, хотя его этот жест застал врасплох, тут же обнял ее за плечи и прикрыл собой, словно защищая от этого зрелища.

— Перестань это делать, Сэм! — взмолилась Мэри-Роуз, задыхаясь, не сдерживая слез.

— Делать что? — переспросил он, и по крайней мере его удивление было подлинным.

Мэри-Роуз поднялась и вышла из-за стола.

Мрачное молчание.

— Не повезло, приятель! — Арчи грубовато похлопал Сэма по спине. Поддержал, как мог.

Сэм во все глаза смотрел на Китти:

— Да что ж такое?

— Пойду поговорю с ней. — Китти не хотелось расставаться со Стивом, но она знала — так надо. В отдельной комнатке она нашла Мэри-Роуз, рыдавшую взахлеб.

— Господи, что я наделала? — твердила она. — Но я просто не могу больше. Не могу выслушивать его предложения и всякий раз надеяться, что это взаправду, и понимать, что это опять игра.

Китти обняла ее, ничего не говоря, баюкая словно ребенка.

— А теперь все всё поняли, — всхлипывала девушка. — Я выдала себя, как я покажусь ему на глаза?

— Эй, Мэри-Роуз, вот это у нас классно вышло! — услышали они голос Сэма, и тот проскользнул в закуток, пристроился рядом с ними. — Что случилось? Хватит прикидываться, тебе уже и так все поверили. На столе меня ждут две пинты бесплатного пива — в утешение. Мне и в голову не приходило. Отлично сыграно, Мэри-Роуз, ты чуть было меня не провела. Давно придумала? — засмеялся он.

Мэри-Роуз подняла голову с плеча Китти, поглядела на Сэма в полной растерянности.

— Думается, пора оставить вас наедине, — поднялась Китти.

— Ни в коем случае, — занервничала Мэри-Роуз.

— Пора, пора, — повторила Китти и глазами подсказала девушке: скажи ему.

Она вышла из кабинета, и тут зазвонил ее мобильный.

— Простите, что звоню так поздно, но я знаю, вы не спите. Я только что говорила с Эвой! — прокричала в трубку Гэби.

Китти убавила громкость.

— Привет, Гэби, все в порядке, не волнуйтесь, все у нас хорошо.

— Прекрасно-прекрасно, однако звоню я не поэтому, а насчет книги, которую вы мне дали. Мой начальник уже ее прочел.

— Быстро он, — усмехнулась Китти, присаживаясь и готовясь насладиться местью. — Надеюсь, он не в обиде за потраченное время — я же просто хотела помочь другу, понимаете?

— Вы ему замечательно помогли: босс в восторге от книги. Детективы сейчас снова в цене, он хочет как можно скорее связаться с вашим другом.

Китти буквально онемела. Вот уж на что она не рассчитывала. Книгу Ричи должны были завернуть с порога, написать на нее суровый отзыв, и она бы не поленилась самолично вручить ему этот отзыв, вонзить в его сердце кинжал, расплатиться с ним его же монетой. Но все пошло не так — книга понравилась. Как такое может быть? Книгу Ричи опубликуют — и это ее месть?

Нужно было время, чтобы откорректировать мстительные планы, и Китти удалилась в свой номер поразмыслить. Следовало подумать и о том, что предстояло сделать завтра и как укладывались в ее статью события этого дня. Маленький номер состоял из двух кроватей и раковины в углу; все постояльцы пользовались общим душем в коридоре. Сосредоточиться Китти не могла, думала только о себе и Стиве, о том, как они проведут ночь в одной комнате. Она волновалась так, словно чего-то ожидала, — нет, она ничего не ожидала, но вынуждена была признаться, что отношения между ними за эти дни изменились — или изменилась она сама? Не проецирует ли она свои чувства на Стива, а его чувства к ней, быть может, остались прежними? В последнее время Китти не очень-то везло с мужчинами. Раньше она встречалась с хорошими людьми, и вполне благополучно, но за последний месяц — то Ричи, то Пит: одиночество и потребность в защите, поощрении бросали ее совсем не в те объятия. А чувства к Стиву казались такими естественными иправильными. Он надежен, он всегда был рядом, не очередной незнакомец, который поутру окажется женатым, отцом четверых детей или, еще того лучше, любителем проституток. О Стиве она знала все, буквально все.

В дверь постучали, послышался голос Стива, окликавшего ее по имени. Сердце отчаянно забилось, думать Китти была не в состоянии — не могла сосредоточиться, мысли проносились вихрем.

Она открыла дверь.

— Ты в порядке? — Стив как-то необычно смотрел на нее.

— В порядке, а что? — Голос ее сорвался.

— Да вот каркаешь, словно ворона, — передразнил он ее. Распахнул дверь и вошел. — Что у нас за комнатка? — Стив оглядел номер и присел на кровать. Слегка попрыгал на ней, и пружины заскрипели еще пронзительнее, чем голос Китти.

Стив и Китти улыбнулись друг другу, и Китти почувствовала себя влюбленной школьницей.

— Что случилось? — ласково спросил он, и Китти присела напротив него на другую кровать.

— Только что мне сообщили по телефону дурную новость.

Стив нахмурился.

— Я отдала издателю рукопись — чужую, невычитанную, — чтобы сделать сюрприз, но все пошло не по плану.

— Рукописи часто отвергают, твой друг постепенно привыкнет к этому.

— Ее не отвергли. И он не друг, — угрюмо возразила Китти.

— Чья рукопись-то?

— Ричи Дейли, — мрачно призналась Китти. — Давай скажи, что ты уже не раз говорил. Что я подлая и мерзкая, что я не имела права. Знаю, что не имела. О’кей? Его флешка просто выпала у него из кармана, я ее нашла, я знала, что это его дурацкий роман, он так с ним носился, думала, книга не лучше, чем то дерьмо, которое он печатает в газете, — вот получу разгромный отзыв и отправлю ему. Да-да, я мерзкая!

Кончики губ у Стива задергались.

— Не смей! Не смей!

Он не послушался и улыбнулся.