— Сейчас и поедем, — ответил Марк. — Машина ждет. Кроме того, я договорился о доверенности на машину, — улыбнулся он. — Топозин Иван Иванович покупает машину и дает мне на нее доверенность. А потом я оставляю ее ему.

— Будет гораздо лучше, — перебил его абонент, — если ты просто возьмешь доверенность на ту, которая у него имеется. Заплати деньги, и все.

— Хорошо, — согласился Битый, — я обговорю этот вариант.

— Я еду с тобой? — спросил Рауль.

— Да, — кивнул Марк.

— Очень хорошо! — засмеялся Ночной Дождь. — Одной проблемой меньше. Интересно бы, конечно, узнать, как ему удалось выйти на это дело? Но его смерть все это отодвигает. Он больше не будет мешать. Конечно, повелителю бы хотелось узнать, кто дал информацию Пончикову, но он уже ответить не сможет. Почему не разрешают убить Одинокого Путника? — недовольно спросил он. — Боюсь, тот сумеет добраться до сына Беловых, и тогда уже один камушек будет у него. Хотя, может, как раз в этом и дело, — усмехнулся он. — Мне кажется, у Одинокого Путника есть человек, который информирует кого-то из людей повелителя. И как только камушек окажется у Путника, его убьют. Ну и отлично, — кивнул он. Взяв бутылку водки, сделал несколько глотков из горлышка. — Хороший напиток! — оценил он. — На мой вкус, лучше нет. — Он снова глотнул водки.

— Что с Ночным Дождем? — спросил Мерих. — Он водки бутылку взял. А сегодня день… — Не лезь в его дела, — остановил его Ахануш. — Он и молитв не признает. Он Ночной Дождь, а это значит, что его жизнь темна и непредсказуема, как дождь. Поэтому не замечайте ничего и тем более не делайте замечаний, — предупредил он. — Меня больше волнует, почему повелитель доверил такому человеку священное дело — поиск камушков бессмертия Перуса, — качнул он головой. — К тому же повелитель наказал не проливать кровь без угрозы для нашего дела или наших жизней. А он, — посмотрел на дверь Ахануш, — сделает это, не раздумывая, без всякой причины.

— Ну что ж, — улыбнулся Утраев, — это даже хорошо, что Леся мертва. Но откуда Пончик узнал о нас? — задумался он. — Ведь все началось из-за этого. Как мог узнать Пончик? Откуда он приехал? — нахмурился Анатолий. — Из Выселок. Получается, узнал он там. От кого? — Чертыхнувшись, полковник закурил. — Он говорил, что к кому-то ездит, — вспомнил Анатолий. — К кому? Зорина! — вскочил он. — Точно. Это тогда она в баре у Центрального была. Конечно! — кивнул он. — Значит, она и сказала. Она же говорила ему и про москвичей. Он тогда еще Кедрова заставлял докладывать обо всех. Наверняка Зорина… А ведь она может наговорить про меня и Олесю, — чертыхнулся он. — Но это мне совсем не надо. Ведь может проговориться и о просьбе Пончика следить за Евгенией Богатыревой и сообщать ему о ее гостях. А это уже плохо, — выдохнул он. — Зорина болтлива, и к тому же она обожала Пончикова. Хотя за что, непонятно. Черт возьми, — пробурчал он. — Придется ее убирать. А может, поговорить? — задумался он. — Слов она не поймет. Надо узнать, точно ли она сообщила Пончику о нас с Олесей или нет? Хотя что спрашивать, — вздохнул он. — Тогда она была в баре. А мы там сидели. Потом Леся поднялась в кабинет, я пошел следом. Значит, Зорина, — уверился он в своих догадках, — и она будет трещать про это. И наверняка обвинит меня. Да, собственно, то на то и выходит. Придется ее убирать. Глупо, конечно, все вышло, но будет еще глупее, если я буду вынужден оправдываться. Миле это очень не понравится, а уж Иосифу Давыдовичу тем более, — поморщился он. — Так что надо убирать Зорину, — решил Анатолий и взял сотовый.

Выселки

— А мне тут понравилось, — вошел в небольшой домик Рауль. — И воздух хороший, и тихо тут. А почему ты решил остановиться именно здесь? — спросил он.

— Здесь живет женщина, у которой есть камушек бессмертия, — ответил Марк. — Я уже говорил, что вышло все просто случайно. Но Мартин сказал, что я нашел очень хороший вариант. Кстати, дом Богатыревых, где живет эта женщина, вон он, — кивнул он направо. — Видно и без бинокля. А если смотреть в бинокль, — он усмехнулся, — все как в телевизоре. Можно поймать момент, когда она одна будет, и захватить ее.

— И ты думаешь, — спросил побледневший Рауль, — что она просто так отдаст тебе камушек? И я уверен, что Адмирал не разрешит подобную акцию. Я сообщал ему два раза, что видел ее вроде и, что ее вполне можно перехватить, но…

— Ты не немец, — качнув головой, презрительно проговорил Марк. — И не умеешь трезво рисковать. Если уж вышел такой разговор, хочу узнать, как ты оказался участником этой операции?

— Я прекрасно говорю по-русски, — облизнув пересохшие от волнения губы, ответил Рауль. — Кроме того, умею здраво рассуждать, чего как раз не хватает тебе. И прошу отметить, — выдохнул он, — тебя прислали мне на помощь, а не наоборот.

— Не кипятись, — спокойно посоветовал Битый. — Без согласия Адмирала я не буду ничего предпринимать. Если, конечно, не увижу, что она продает камушек бессмертия. Кроме того, я уверен, что скоро мы что-то будем делать, — кивнул Марк. — Адмирал сам уже недоволен таким положением дел.

«А ты умеешь говорить нормальным языком, — мысленно отметил Рауль. — Значит, ты не такой болван, каким кажешься».

— Давай поедим, и спать, — зевнул Марк. — Кстати, у хозяйки корова имеется, — кивнул он. — Она предупредила, что выгоняет ее рано. Но я думаю, нас не разбудят, — подмигнул он Раулю. — Между прочим, российские женщины выглядят тут очень даже привлекательно… Может, найдем себе российских фрау для развлечений?

— Ты с ума сошел!.. — выдохнул Рауль.

— А ты не голубой? — подозрительно осмотрел его Марк.

— Я нормальной ориентации, — обидчиво ответил Payль. — У меня жена и двое детей. И я тут потому, что мне обещано крупное вознаграждение.

— Ложись спать и выключи свет. — Битый улегся на кровать. — Но если начнешь храпеть, завтра будешь ночевать на улице, — предупредил он.

— Ты сам храпишь! — фыркнул Руль.

Германия, Бонн

— Значит, Марк молодец, — довольно улыбнулся Гейдрих. — Если быть откровенным, я такого от него не ожидал. А Рауль начинает меня раздражать, — недовольно проговорил он. — Он там уже пять месяцев и ничего не сделал, кроме того, что пришлось убрать Алуева, да еще этот офицер полиции начал заниматься поисками алмаза. И кто знает, сколько еще начали поиск. Рауля надо было бы отозвать, но я опасаюсь, что Марк сделает что-то не то. Он не умеет ожидать, а привык и любит действовать. А это, как всегда, грозит отрицательными последствиями. Я не допускаю повторения событий того года, — предупредил он. — Есть какие-то соображения по этому поводу? — спросил он.

— Я считаю, что надо просто попробовать поговорить с Богатыревой, — высказался Фишке. — И ненавязчиво попробовать уговорить Беловых на продажу алмаза. Тем более что их можно просто припугнуть обращением в соответствующие органы, — добавил он. — Ведь на алмазе, который у них, кровь убитого в Монголии профессора Товасона.

— Во-первых, если мы заявим об этом, как ты говоришь, в соответствующие органы, на алмазе можно ставить крест. Он попадет к государству, и нам его не видать никогда. Не говоря даже о том, — качнул головой Гейдрих, — чтобы иметь. Во-вторых, если мы подскажем органам про алмаз, то невольно попадем в круг подозреваемых, и Интерпол несомненно вспомнит про Тормана, который работал на меня, а это всем известно. Даже после его побега в Лондоне ко мне приезжали наши полицейские и их интересовал Торман больше, чем Берта, — подчеркнул он. — Так что пугать Беловых обращением в органы глупо и опасно для нас самих, — уточнил он. — Надо искать другой вариант. Конечно, казалось бы, проще всего похитить сына Беловых и диктовать им свои условия. Но, к сожалению, для нас этот вариант опаснее первого, — вздохнул он. — По своей глупой агрессивности. Похищение детей — это метод простых бандитов, к коим я, Вилли Гейдрих, офицер военно-морского флота Германии, не принадлежу. И посему опуститься до подобного уровня не считаю допустимым. Но с другой стороны, я довольно стар для длительного ожидания результата, и поэтому надо делать все быстрее. Вдруг этот алмаз действительно продлит жизнь? — задумчиво добавил он. — Кстати, где Браун? — вспомнил Адмирал. — Ганс, ты мне что-то хотел доложить о нем.