Только теперь хозяин «спальни» обратил внимание на шум и оглянулся. Его можно было понять: даже в самом дурном сне ему не могло присниться появление ч у ж о г о спецназовца в самом сердце бандитского схрона!

– Ты кто? – тупо спросил он по-русски.

– Граф в пальто, – глухо ответил Тарас, прислушиваясь к тишине подземелья.

Командир боевиков опомнился, метнулся было к пирамиде с оружием и охнул, наткнувшись на выпад оказавшегося перед ним Тараса. Затем он увидел светящиеся тигриные глаза гостя, в которых стыла холодная брезгливая ненависть, и почувствовал ознобливый, парализующий душу и тело ужас. Упал на колени, вытягивая вперед руки.

– Пощади! Не убивай!..

– Ты женщин не пощадил, – ровным и оттого более страшным голосом ответил Тарас, впиваясь взглядом в расширяющиеся зрачки главаря банды, добавил морока в потоке силы. – Все зависит от твоих ответов. Скажешь все, будешь жить.

– Да-да-да, я скажу, скажу, спрашивай, – залепетал бородач, закатывая глаза. От него запахло мочой. Полевой командир Гелаев, наводящий ужас на мирных жителей Чечни, обмочился от страха.

Тарас поморщился.

– Кто заказал убийство женщин на рынке, жены и матери полковника Смирнова?

Бородач вздрогнул, начал трезветь, исподлобья глянул на Горшина, но встретил его приказывающий взгляд и снова расслабился.

– Полковник Жмутенко…

– Место службы?

– Штаб в Моздоке… он помощник начштаба по снабжению… хорошо заплатил…

– Давно вы с ним сотрудничаете?

– Семь месяц скоро…

– Кто приказал ему? Кто главный заказчик?

– Не знаю… какой-то шишка из Москвы… нам платят, мы выполняем.

– На кладбище были твои люди?

Гелаев снова содрогнулся.

– Моя…

– Значит, ориентировку на уничтожение Смирнова вам дали уже после нашего приезда?

– Мы работаем только после получения…

– Оплаты.

– Да…

– Почему не выдали заложников?

– Они нам еще нужны… для работы…

– И для развлечений.

Бородач отшатнулся, так как Тарас добавил в голос убийственные интонации и гортанный окрас метаязыка.

– У вас должен быть запасной выход! Где? Говори!

– Здес, за кровать…

Тарас ткнул пальцем в шею Гелаева, шагнул было к его огромной кровати, не глядя на упавшего, и вдруг понял, что не сможет уйти один. На раздумья затратил несколько драгоценных секунд. Потом вернулся в пещеру с заложниками, по пути добив зашевелившегося охранника, и по очереди разбудил пленников, освободил их от пут.

По-видимому, они не совсем поняли, что от них требуется, так как безропотно направились в пещеру повелителя, не глядя на своего освободителя. И лишь увидев неподвижные тела охранников и самого Гелаева, поверили, что это не сон. Двое из них упали на колени, так велико было потрясение, остальные сгрудились у двери, испуганно разглядывая убранство жилища их главного мучителя, и Тарасу пришлось подтолкнуть их к кровати, прижав палец к губам. Они молча повиновались. Лишь самый молодой из них, тот, которого выбросили из спальни командира телохранители, вдруг метнулся к оружию и выхватил автомат. С трудом Тарасу удалось убедить его не поднимать шум. Тогда парень выпустил из рук автомат, бросился к столу, вытащил торчащий из банки с консервами нож и вонзил Гелаеву в грудь. Остановить его Тарас не успел, да и не захотел.

Выход из пещеры был замаскирован ковром. За ним начинался короткий тоннель, пробитый в толще горных пород кирками и ломами. Он вел к небольшой естественной пещерке, которая имела узкий выход на склон горы. Здесь тоже дежурили охранники в количестве двух человек, вооруженные пулеметом и автоматами. Однако нападения с тыла они не ожидали и сопротивления почти не оказали.

Шел второй час ночи, когда Тарас вывел пленников из подземных казематов базы боевиков.

Еще через два часа он оставил вконец ослабевших людей недалеко от блокпоста и растворился в ночи, пожелав им удачи, понимая, что эта акция скоро превратится в легенду.

Елисей Юрьевич встретил его у дома прокурора и, не спрашивая, где он пропадал полночи, провел в дом. Некоторое время они смотрели друг на друга, хорошо видя в темноте. Потом Тарас проговорил угрюмо, внезапно ощутив физическую и душевную усталость:

– Нелюди жить не должны!

Учитель не ответил.

– Его фамилия Жмутенко, – добавил Тарас. – Полковник из штаба армии в Моздоке.

– Я знаю, – тихо ответил Елисей Юрьевич. – Для того чтобы это узнать, не надо было рисковать жизнью.

– Вы… знали?!

– Мойся и отдыхай. – Елисей Юрьевич направился к спальне за печкой.

– Вы знали… и ничего не…

Учитель остановился, искоса глянул на ученика.

– Есть другие методы воздействия на ситуацию. Все, что надо, делается. Не вздумай искать того мерзавца, им займутся компетентные органы.

Тарас не нашелся, что ответить. На душе сделалось муторно и тоскливо, захотелось смыть с себя пот, грязь и кровь. Он вышел в сени и долго мылил, скреб и скоблил тело, обливался водой, снова намыливался, но так и не смог очиститься полностью. Душа продолжала ныть и корчиться, не желая успокаиваться и принимать убедительные доводы, которые находил Тарас. На вопрос, заданный самому себе: до каких пределов жестокости может доходить восстановление справедливости? – он ответа не нашел.

Глава 17

РАЗМИНИРОВАНИЕ

В начале девятого они заехали в больницу, где лежала Валентина Матвеевна. Тоня, кутавшаяся в черный платок, тоже находилась здесь, дежурила у ее постели. Выглядела она вялой и заторможенной, хотя пыталась бодриться, под глазами легли тени, нос заострился, искусанные губы потемнели, и Тарас, ощутив острый приступ сочувствия, попытался передать девушке положительный