слова! И ни в коем случае не начинай самостоятельную операцию по восстановлению справедливости! Хватит! Ты и так засветился в Чечне по полной программе, жди теперь «наката».

– Какого «наката»?

– На тебя начнется серьезная охота. Помни об этом, когда будешь осуществлять свои планы, рассчитывай каждый свой шаг. А теперь проваливай, я должен побыть со своими.

Тарас постоял немного, вдыхая холодный воздух, чувствуя странное беспокойство: учитель осуждал его с какой-то обреченностью, будто знал, что ожидает ученика впереди, и жалел его, как отец родного сына.

Черт возьми, может, я действительно делаю что-то не так? – думал Тарас, покидая квартиру учителя. С другой стороны, если не восстанавливать паритет добра и зла, не отвечать ударом на удар, как добро может победить? И кому выгодно, чтобы мы не отвечали на удар по щеке, а подставляли другую? Неужели Богу? Не может быть! Он не должен превращать людей в стадо баранов. Это выгодно только дьяволу, Монарху Тьмы. Принципы недеяния и непротивления – е г о принципы! Живой человек должен быть свободен, а бандит должен сидеть в тюрьме, как говорил персонаж старого фильма «Берегись автомобиля». Неужели я не прав?..

Тарас вспомнил похороны прокурора и его жены, окаменевшее лицо Тони и вздохнул свободнее. Расплачиваться за свои злодеяния бандиты и убийцы должны были тотчас же, а не в следующей жизни, как этого требовал принцип переноса вины. Абсолютно дьявольский принцип, рассчитанный на уничтожение добрых, умных, честных и сильных людей. И был этот принцип спущен в мир реальности Земли самим Монархом, еще при рождении человечества. Возможно, он был одним из Аморфов, подключившимся к эксперименту, олицетворяя собой темную сторону божественного творения…

Эту идею Тарас обдумывал долго, пока ехал домой, пил чай, укладывался спать, и в конце концов решил попросить Хранителей дать ему доступ ко второму уровню Хроник, чтобы найти ответ на свое предположение. Ему очень хотелось найти базу своему отношению к миру: добро обязано уметь защищаться…

Тоню он забрал у Нины уже после похорон.

Девушка слегка оттаяла и уже не выглядела серенькой мышкой, пугавшейся каждого взгляда и возгласа. Она искупалась, переоделась в однотонное лиловое платье, облегавшее фигурку, заплела на висках две косички и теперь походила на школьницу старших классов, готовящуюся к выпускным экзаменам. Платье на ней было далеко не модным, что понимал даже Тарас, поэтому первым делом он повез Тоню по магазинам, радуясь в душе, что может позволить себе думать о чем-то более приятном, нежели разборки с лакеями Монарха Тьмы.

Тоня сначала отказалась покупать одежду, потом согласилась на «дежурный минимум», и они после нескольких часов блуждания по универмагам столицы купили золотистую вельветовую курточку, плащ, два платья – с длинными рукавами и летнее с короткими – бельгийской фирмы «Demeulemeester», а также шорты, отечественный сарафанчик, кофточку, брючный костюм от «Кельвина Кляйна», джинсы-стрейч, спортивный костюм, халат и две пары туфель – осенние и летние. Для шокированной Тони это было баснословное богатство, и примеряла она одежду с таким видом, будто все это ей снится. В платьях девушка выглядела слегка угловатой, неловкой и трогательной, однако они придавали ей некий неуловимый шарм, отчего девятнадцатилетняя девчонка преисполнялась совершенно особой, таинственной женственности.

Костюм из синего бархата с искрой марки «СК» тоже сидел на ней хорошо, словно специально сшитый по фигуре, и представлял собой внесезонную вещь, которая могла стать основой гардероба на несколько лет.

Остальные вещи были недорогими, но приличного качества, практичными и удобными. Белье Тоня выбирала сама, стесняясь и радуясь самому процессу выбора, и наблюдать за ней было трогательно и забавно. В конце концов покупки были упакованы, уложены в багажник горшинской «Вольво», и молодые люди поехали в ресторан. Тарас знал небольшой югославский ресторанчик «Круна» возле метро «Парк культуры», больше похожий на простенькое придорожное кафе. Однако готовили здесь неплохо, недорого, кухня была на высоте, да и вообще разнообразие блюд сербской кухни могло удовлетворить любого гурмана, а если учесть, что наряду с остальными блюдами здесь подавали хорватскую рыбу, венгерскую дичь и боснийский кофе, сюда любили заглядывать не только югославы, но и выходцы из других бывших советских стран Восточной Европы. Хотя забитым ресторан до отказа Тарасу видеть не приходилось.

Тоня, никогда в жизни не посещавшая рестораны, была поражена даже таким простеньким интерьером с налетом балканского колорита и с восторженным интересом осматривалась по сторонам, хотя, надо отдать ей должное, делать это она старалась незаметно. От ракии она отказалась, выбрала по совету Тараса тартуфе – шашлык из овощей, бурек – аналог хачапури с сыром, и чепавчичи – своеобразные котлеты. Плюс кофе.

Себе Тарас заказал сырный пирог – гибаницу, српски салат и кукурузный од бовича – маисовый суп с клецками. И тоже кофе.

Разговаривали обо всем, что приходило на ум, хотя Тоня больше спрашивала, освоившись и перестав стесняться, а Тарас отвечал. Вспомнив о походе по магазинам, она вполне серьезно пожурила его за растрату, пообещав обязательно вернуть долг.

– Зачем так много накупил? Столько денег потратил!

– Много – не мало, – попытался отшутиться он, а потом поспешно добавил, видя, что собеседница начинает сомневаться в его бескорыстии. – Конечно, я тебя понимаю, но здесь нет ничего дурного. Во-первых, я неплохо получаю, а во-вторых, верю в твои возможности. Художники твоего уровня зарабатывают очень прилично.

– Правда? – Тоня бросила на него недоверчивый взгляд.

– Правда, – с чистой совестью ответил он, решив не добавлять, что в нынешние времена без протекции в обойму высокооплачиваемых художников пробиться трудно.

– Ты говорил, что работаешь в Комитете экологической опасности.

– Безопасности, – засмеялся Тарас.

– Извини, так послышалось, – смутилась девушка. – Чем же ты там занимаешься?

Тарас подумал и рассказал ей историю последней операции в Кадоме, опустив ненужные подробности.

– Твоя работа очень важная, – сделала она вывод. – Надо, чтобы все соблюдали законы экологии, тогда жить всем будет легче. У нас в Чечне законы никогда не соблюдались. А чем ты занимаешься после работы? Я слышала краем уха, как папе говорил дядя Елисей, что ты очень сильный мастер по боевым искусствам.