изверглась, разливая тёплую и густую как кисель встречную волну энергии. Новая волна энергии пронеслась как цунами, накрыв девушку с головой. У Джил перехватило дыхание, она впилась в губы Теда, забыв о дыхании. Девушка пульсировала в накатывающих оргазмах, пока они не перешли в спазмы её тела, требующего сделать вдох.

Безвременье закончилось. Они оба вернулись в реальность, не желая смотреть по сторонам. Их глаза искали ответ на вопрос «во что перерос их интерес?», в глазах напротив. Теперь они ясно видели росшую в них привязанность. Она видела, что отталкивал всех парней, не способных тягаться с Тедом по чистоте и уровню накопленной энергии. Она видела, как его кололи все предыдущие заигрывания Джил с молодыми парнями. Осталось решить, что делать с действительностью (у обоих было чувство неловкой увлажнённости нижнего белья в области паха) после накатившего шторма и оставившего от прежних отношений следы разрушений от буйства стихий. Чувства от накрывшей их бури — прокатившейся через их тела энергии, медленно остывали, оставаясь в памяти как отголоски затихающей в дальнем горизонте грозы.

— У тебя в первый раз… такое? — Джил могла дышать и могла говорить. Она из собственного опыта могла сказать, на что была похожа накрывшая их энергия оргазма, но такой уровень и интенсивность пугал даже её.

— Поллюция? — Тед вспомнил слово, не имевшее для Красавчика привязки к жизненному опыту. — Трудно сказать, — возвращая тонкие тела к прежнему уровню энергонасыщенности, он перебирал в памяти воспоминание об остывающей влаге в районе лобка, — меня мало интересовало физическое тело и его выделения. На сознательном уровне у меня нет воспоминаний о таких случаях.

— А сколько тебе лет, Тед? — неловкость интереса позвучала как постыдное отступление, попытка вернуть прежние «устойчивые» позиции в их отношениях.

— Пятьдесят шесть. — Тед сам удивился «значимости» произнесённой им цифры (внутри он ощущал себя пятнадцатилетним пацаном, только-только слезшим с велосипеда). — Это имеет значение?

— Почти две моих жизни. — Джил решилась с ответом, положила свою руку поверх напряжённой руки Теда. — То, что было между нами — вот чего я не найду в объятьях молодых парней. Как это назвать, если это не секс?

— Обмен энергиями? — Тед ожидал что-то подобное и готов был потратить высвободившееся время. — Не уверен, что смогу оправдать твои ожидания в физическом плане. — Ему было трудно подбирать слова для области, в которой даже его теоретические познания были ниже уровня подростка, которым он себя считал.

— Пусть будет обмен энергиями. — Почувствовав, что её ноги способны держать тело в вертикальном положении, Джил встала с барного стула. — Пойду выполнять свои обещания, чтобы у тебя не было повода увильнуть от выполнения данного тобой слова.

Плюс три часа. Теперь из двадцати четырёх часов шесть занимали его практики обмена энергией с Джил. Так было меньше поводов вспоминать, что он так и не нашёл замену, что мальчик трансформируется в Монстра (вероятность 80 %). Как ни пытался замедлить вращение колеса Времени Тед, оно неумолимо катило к точке, за которой Любовь перестаёт быть Светом Радости.

Заботы были приятной нагрузкой для ума. Хлопоты забирали время крупицами, оставляя в нём куски беспросветного отчаяния, толкая бежать и искать туда, где уже был не раз. Умом Тед понимал, что его действия похожи на отчаянные попытки человека найти что-то в тёмной пещере без источника света. Каждый раз, погружаясь в поиски замены для Кима, он шарил в темноте руками, стараясь не расшибить лоб и распознать попавшийся под руку предмет на ощупь.

Отстраняясь во времени от действительности, было неприятно осознавать, что план Организации катит как локомотив под горку. Все попытки и усилия Теда сводились к тому, что он изодрал свою душу в клочья, а неизбежность трансформации Мальчика, была следующей остановкой на пути следования локомотива. Ким оставался прекрасным семенем для прорастания Монстра. Хоть Тед пытался сгладить углы его изломанной психики, Мальчик не отдалялся от края пропасти ни на дюйм.

Для выполнения данного Джил обещания пришлось заимствовать сексуальную энергию Кима. Оградив его тем самым от бесконтрольного её выброса, способным пробудить Монстра преждевременно. Только глубокое погружение в тонкие тела Мальчика дало ответ на вопрос неприязненного отношения к Джил (за неё Тед стал беспокоиться не меньше, чем за бывшего Подопечного). Оказалось, что это следы маленького «крючка», оставленного планом Организации, через разговор двух молоденьких медсестёр (Джил была медсестрой — это Ким знал) о внешности парня после аварии.

Джил вела себя не лучше Кима. Воспоминания о девушке рождало в груди Теда сладкую боль. Она успела вызвать недовольство как Тёмных, так и Светлых. К возмущениям Тёмных было не привыкать, так как ему претило идти на поводу своих страхов. Первый раз он «удостоился» визита представителя Тёмных после того, как переманил на свою сторону дух Чернокнижника. Потом он по мелочам задевал интересы Тёмных, на что всегда получал от их представителя (при личных визитах) жалобы и угрозы обращения в регулирующие инстанции. Очередное появление Тёмного на пороге паба озадачил Теда, вызвав лёгкое удивление (в физическом теле за барной стойкой дежурил Луи). Находясь в размышлениях о тантрических практиках, он перетёк в физическое тело, распределяя сексуальную энергию Джил между тонкими телами.

Что-то скрывать при «духовном» контакте было бессмысленно. Тед в первые за свою долгую жизнь оказался в ситуации, когда оказался открытой книгой для другого человека. Он мог понять, что для более развитых сущностей был открыт как ребёнок со всеми его хитростями перед взрослым воспитателем. И «взрослая» сущность не станет прибегать к манипуляции подопечным из корыстных побуждений. Именно исходя из этой своей жизненной позиции, Тед пытался направлять развитие Кима. Но с Джил всё было по-другому. Как он помнил из примеров взаимоотношений между мужчинами и женщинами — главным стимулом их взаимодействий была игра. Прекрасная половина человечества раскачиваясь на эмоциональных качелях своей женской сути, требовала такой же амплитуды от упёртых мужчин (частично виноват гормональный дисбаланс, частично воспитание). Сильный пол не отличался умеренностью в своих желаниях, сдерживаемых как стальная оболочка гранаты, с выдернутой чекой. Стоило дать малейшую слабину, в потакании своим «слабостям», и наружу вырывался новый маньяк, домашний тиран или подленький начальник. Что самое удивительное — мир держался на этих качелях, не детонировав и не рассыпавшись в прах.

Для понимания встающей передними проблемы Джил посоветовал обратиться к Мэдисон: — У нас в хирургии ходят только слухи, а Мэдисон, как практикующая сиделка, может тебя «испугать» хорошим примером из практики.

Действительно, у Мэдисон оказалось, что показать Теду, стоило тому коснуться вскользь тематики полового созревания у детей с отклонениями в умственном развитии.