о мне беспокоишься, но… я никогда и не был человеком, с самого рождения я был чёрным драконом Адамантусом — родным сыном Смертокрыла, что вылупился из яйца после Второй Войны. — признался я.

— Значит, кровь Смертокрыла всё же подчинила тебя и ты начал считать себя драконом и сыном Смертокрыла… прости, Адам, что не усмотрела за тобой. Ради блага всего Азерота, мне придётся тебя убить. — встала Реа в боевую стойку и тут же ринулась на меня с огромным молотом в руках.

— Ох, похоже я был слишком убедительным, играя роль человека, но я всё же дракон. — превратил я свою плоть в чёрный алмаз, и усилив своё тело Божественным Светом, просто принял удар молота на свою ладонь, после чего создал золотую ударную волну, что оттолкнула от меня гоблиншу, но она не отступала и продолжила наступление. Драконья сила Реастразы позволяла этой гоблинше наносить быстрые и очень сильные удары своим массивным молотом, и каждый удар она усиливала Святым Светом.

Я призвал к себе Ронго и начал отбивать все атаки этой гоблинши паладинши, при этом аура копья стала понемногу ослаблять Рею, из-за чего вскоре она просто не смогла поднять свой молот и рухнула на колени.

— Никому я не дам себя контролировать, ни демонам, ни Древним Богам, ни Смертокрылу, ни красной стае. — направил я на Реастразу остриё копья Ронго, причём в данный момент мой артефакт был достаточно сильный, чтобы полностью обессилить Рею, хотя ту же Алекстразу я смогу лишь ослабить вдвое.

— Что… это? — смотрела гоблинша на золотое остриё Ронго.

— Ронгоминиад — моё копьё, я выковал его из адамантитовых цепей, которыми удерживали Алекстразу в Грим Батоле и из осколков разбитой Души Дракона. Ронго может забирать силу драконов и артефактов. — убрал я влияние копья на Рею, — Это оружие я сделал против Смертокрыла, но, если что, против других Аспектов его тоже можно использовать. Я не планирую враждовать с Алекстразой, но подчиняться я ей не стану. Уходи и предупреди свою мать об этом. — развернулся я и ушёл в свою башню.

Реа же превратилась в дракона и улетела в своё логово, надеюсь в ближайшее время мне не стоит ждать ещё гостей из красной стаи. Учитывая что Алекстраза пережила из-за Души Дракона, думаю, она не будет ко мне лезть, когда узнает, что я создал оружие из осколков этого артефакта, ну и остальным красным драконам прикажет держаться от меня подальше, что меня вполне устроит.

Хоть я не очень гостеприимный хозяин и обычно всех посетителей Каражана избиваю и прогоняю, но тем не менее в башне у меня очень уютно… однако, никто этого не увидит. Я поменял в Каражане не только экстерьер, превратив башню в ониксовую зловещую цитадель, также я сменил и интерьер внутри обители Хранителя. Теперь здесь всё тоже было создано из чёрного оникса и украшено золотом. Не знаю, каково там логово у Нефариана, но у меня оно роскошное, думаю, если я приведу в башню Ониксию, ей здесь понравится.

По большей части, я сам же и оттолкнул от себя всех знакомых, из хоть сколько-то близких людей у меня осталась Джайна, и то она для меня всего лишь друг. Ещё чисто из-за родства я связан с Ониксией, и вот с ней я был бы не прочь сблизится в интимном плане, да только сейчас она меня сильнее чуть ли не в десять раз. Прежде чем к ней лезть, нужно наоборот стать ещё сильнее, а это можно сделать лишь путём убийства Нефариана и поглощения его драконьих сил. Нефариан на Чёрной Горе выводит всяких мутантов-драконов, так что помимо него, там есть ещё ящеры, чьи силы я могу также поглотить.

По плану, я как раз и хотел отправляться на Чёрную Гору, вместе с усиленным Ронго у меня теперь есть весомые шансы одолеть Нефариана. Но вот чтобы победить Повелителя Огня Рагнароса, мне не помешает Эбонхилл с его ледяной магией, поэтому я пока и решил заняться добычей этого посоха, в нём к тому же заключена сила Первого Хранителя Алоди.

Для ритуала призыва демона Балаадура у меня готово всё, сам призыв я буду проводить там же, где это делал и маг Аррексис — на Алтаре Бурь в ущелье Гниющего Шрама. Местечко это имеет подходящее название, ибо помимо орков-чернокнижников, тут и Медив баловался магией Скверны.

Как и в случае с демоном из Атиеша, я подготовил место призыва, чтобы Балаадура вытащило из Круговерти Пустоты прямо в ловушку. В Книге Медива хоть и не осталось магической энергии, в ней всё ещё сохранились знания и заклинания Магии Скверны, которые я использовал с помощью Черепа Гул’Дана.

Ритуал призыва удался — сначала открылся зелёный портал, а после из него вывалился краснокожий демон, которого я насильно сюда приволок. Далее в портал был послан поток Божественного Света, чтобы запечатать этот проход, и не дать демону сбежать или призвать подмогу.

— Твоя смерть будет долгой и мучительной! — разъярённо крикнул Балаадур, что выглядел, как вполне себе стандартный демон — краснокожий, рогатый, хвостатый, вместо ног копыта, а глаза пылают зелёным огнём Скверны.

Рост демона был около пяти метров, а вот его сила равнялась двести шестьдесят девятому уровню, то есть он в разы меня сильнее, но я и не собирался драться с ним по-честному. Во-первых, Балаадура начали ослаблять святые арканные рунические круги, что выжигали в демоне Скверну. Во-вторых, когда этот рогатый чёрт достал посох Эбонхилла, чтобы воспользоваться его магией, я использовал особое заклинание Алоди, которое активировало в Полярной Ночи встроенный защитный механизм на случай, если оружием завладеет враг. Посох просто начал замораживать всё вокруг, в том числе и своего демонического владельца, так что Балаадуру пришлось выбросить оружие, которое уже заковало его руки в тёмный лёд.

— Я уничтожу тебя и без посоха! — создал Балаадур в руках сгустки магии, что освободили его конечности ото льда.

— Демон, чего ты такой разговорчивый? Умри молча, мне не интересно, что ты там лопочешь. — презрительно ответил я, стоя за защитными барьерами, и подпитывал своей энергией магические круги, что и должны были лишить демона всех сил.

Попытки Балаадура выбраться из ловушки и убить меня, лишь ускоряли миг, когда он будет запечатан в Череп Гул’Дана. Треть моих барьеров Балаадур всё же смог пробить, но я их создал специально шестьдесят шесть, каждый следующий сильнее предыдущего, плюс, барьеры после потери половины прочности, схлопывались и создавали внутри магический святой взрыв, так что Балаадур делал лишь хуже, когда пытался пробиться ко