Мы покидали майскую Ниццу, увозя в отснятых кассетах бесценную память о Натали, сохраненную этим удивительным городом на далеком Лазурном берегу.

«Прощай, жизнь моя, люблю тебя».

Пушкин — жене

Что известно о последних днях и месяцах жизни Наталии Николаевны? Где жила, с кем встречалась, о чем тревожилась? Летопись жизни вдовы поэта, существующая лишь в отрывочных воспоминаниях, письмах, свидетельствах, ждет еще своего вдумчивого исследователя.

Да и возможно ли, минуя даль, восстановить тихое течение ее дней, канувших в Лету?

К счастью, дочь Александра, единственная из всех детей Наталии Николаевны, оставила самые полные воспоминания о матери, сохранила для потомства ее светлый образ. Но и сама, подобно матери, претерпела во мнении людском за свои откровения…

В мае 1863-го, к великой радости для Наталии Николаевны, закончилось наконец-то ее двухлетнее заграничное путешествие: из Ниццы она вернулась в Петербург. Видимо, именно тогда, по ее возвращении, генерал Ланской снял квартиру в красивом доме на Екатерининском канале. Жить там предполагалось долго, и Наталия Николаевна решила обустроить новое жилище, затеяв его ремонт.

Из воспоминаний Александры Араповой:

«По возвращении из-за границы мы провели лето в подмосковной деревне брата Александра, но мать часто нас оставляла, наведывая отца, который по обязанности проживал в Елагинском дворце…»

Подмосковная деревня, куда на лето Наталия Николаевна отправила своих младших дочерей: Александру, Софью и Елизавету, находилась в Бронницком уезде Московской губернии и именовалась Мало-Ивановским. Именно отсюда и совершала она свои поездки в Петербург. Сюда же приходили и ее весточки дочерям:

«В Петербурге жара, дышать нечем… В квартире ремонт… Мы прозябаем в облаках пыли… Есть ли у Вас новости о Мари? О Натали? Нет писем ни от них, ни от моей сестры…»;

«Я не получила приглашения в Царское Село на обед, который Государь (Александр II. — Л. Ч.) дает в честь греческого короля… Моя старость не может служить украшением… Вернулся с обеда Ланской и принес великолепную грушу!»

Обычные, ничем не примечательные дни. В сентябре закончено наконец устройство новой квартиры, приехали в Петербург и младшие дочери.

Из воспоминаний Александры Араповой:

«Осень выдалась чудная; помня докторские предписания, мать относилась бережно к своему здоровью, и все шло благополучно до ноября».

В первых числах октября до Петербурга долетела радостная весть: в семье ее любимца Александра родился сын. Младенца нарекли родовым именем в честь отца и деда.

Из воспоминаний Александры Араповой:

«Переселившись в Москву, он (A.A. Пушкин), сильно желал, чтобы она приехала крестить внука, и этого сознания было достаточно, чтобы все остальные соображения разлетелись в прах.

Тщетно упрашивал ее отец, под гнетом смутного предчувствия, чтобы она ограничилась заочной ролью, — она настояла на своем намерении».

При всей мягкости характера Наталия Николаевна обладала и даром убеждения, и твердостью воли. Когда-то, давным-давно, она так же, наперекор всем доводам своей строгой маменьки, настояла на свадьбе с Александром Пушкиным…

Итак, в октябре Наталия Николаевна засобиралась в Москву. И, как оказалось, то было ее последнее путешествие. Но что известно о нем? Где она останавливалась, с кем из родных встречалась? И совершенно неясно, куда приезжала на крестины Наталия Николаевна — в Москву, что следует из воспоминаний ее дочери, или, что логично, в подмосковное Ивановское, где в то время жил с семейством ее сын, вышедший в отставку полковник Пушкин?

И, наконец, главное: в каком храме свершилось великое таинство — крещение младенца Александра?

Сколько тайн, и государственных, и семейных, хранят еще отечественные архивы! Не иначе как чудом можно назвать и сохранившийся в фондах Центрального исторического архива Москвы один весьма любопытный документ. Точнее, прошение Александра Александровича Пушкина в Московское дворянское депутатское собрание. В ноябре 1864 года сын поэта, обращаясь по всей форме закона к «Всепресветлейшему и державнейшему» государю Александру II, просит перенести род Пушкиных из 4-й части Дворянской родословной книги в 6-ю часть, и «сопричислить меня с женою и сыном к роду отца моего Александра и деда Сергея Львовича Пушкиных».

Перестановка из одного раздела книги в другой сулила в грядущем многие привилегии. Так, право поступить в престижные Пажеский корпус и Александровский лицей могли лишь дети, предки которых были внесены в пятую (титулованное дворянство) и шестую части (где записывались древние роды) родословной книги. Думал о будущем своего годовалого наследника и полковник Александр Пушкин.

«А сын наш Александр родился 1863 года Октября 3-го дня в Москве и крещен в приходе Церкви Благовещения, что за Тверскими воротами».

Не верю своим глазам! Читаю и вновь перечитываю написанные старым канцелярским слогом строчки… Ну вот и разгадка! Такая долгожданная и такая простая! Вот он, случай, — могущественное орудие провидения, — как писал поэт. Итак, внук поэта родился в Москве! Так значит, все-таки сюда незадолго до родов жены Александр Александрович перевез свое семейство из бронницкой усадьбы.

Следовательно, и Наталия Николаевна по приезде в Первопрестольную могла остановиться у сына, поселившегося где-то недалеко от Тверской, в приходе Благовещенской церкви.

К слову сказать, младенец Александр был седьмым ее внуком. К тому времени у Наташи, младшей дочери поэта, вышедшей замуж за Михаила Дубельта, было трое детей: две дочери — Наталия, Анна и сын Леонтий.

В семье Александра Пушкина подрастали дочери — четырехлетняя Таша и двухгодовалая Маша. Но была и горькая потеря — маленькая Софья, нареченная в честь своей матери, не дожила и до года… Внучку Ташеньку, появившуюся на свет в Петербурге, где в то время служил старший сын, Наталия Николаевна видела, и к ее рождению связала гарусное одеяльце, счастливо сохранившееся до наших дней. А вот Машеньку довелось ей встретить впервые — девочка родилась летом 1862-го, когда Наталия Николаевна гостила в Бродзянах, австрийском имении своей старшей сестры.

И вот, поистине, благая весть — пополнение в пушкинском семействе! Верно, то был долгожданный младенец — ведь ему суждено было носить имя и фамилию своего великого деда. В семье сына уже росла маленькая Наташа Пушкина, и вот следом — явился в мир и Александр. Как странно…

И как необычно распорядилась судьба, вложив некий потаенный смысл в эту причудливую игру слов: Натали — крестная Александра Пушкина!

Своей любимой невестке (ведь рано осиротевшая Софья Александровна Ланская воспитывалась в доме дядюшки Петра Петровича, и будущая свекровь заменила ей мать) Наталия Николаевна приготовила дорогой подарок — золотые серьги и брошь с крупными прозрачно-голубоватыми аметистами в изящном черепаховом футляре. Верно, фамильная драгоценность была преподнесена Софье Пушкиной в день крещения младенца. Мне посчастливилось видеть этот подарок Наталии Николаевны, вероятно, последний в ее жизни, хранимый вот уже несколькими поколениями ее потомков…