И потому, когда Френчи прибыл в Хот-Спрингс в своем джинсовом комбинезоне, поношенной рубашке хаки, помятой куртке и надвинутой на глаза фетровой шляпе и с пистолетом сорок пятого калибра в кобуре, висящей на ремне его пояса справа сзади, первое же, что он сделал, должно было удивить любого. Он отправился в свое тайное пристанище.

За ним был записан номер в отеле «Нью-Уэверли». Френчи проскользнул через вестибюль, стараясь не привлекать к себе внимания. В номере он принял душ, смыв с себя дорожную пыль, как следует вытерся полотенцем и лег вздремнуть до вечера. Проснувшись, он открыл платяной шкаф и выбрал себе хороший костюм от «Брукс бразерз» — светлый, как того требовал летний сезон, — пару легких кожаных туфель, голубую сорочку и галстук в красно-черную полоску. Завершив свой наряд ослепительно-белой панамой, он вышел и некоторое время гулял по городу — прекрасно одетый молодой человек спортивного вида, не имеющий ровным счетом ничего общего с мрачным участником отряда джейхокеров, терроризировавшего город в течение нескольких последних недель.

Сначала он сделал то, что сделал бы в таких обстоятельствах любой молодой человек. Он немного поиграл в казино, прекрасно пообедал в ресторане, чуточку выпил, а потом отправился в высокоразрядные заведения, расположенные в дальнем конце Сентрал-авеню, посетил по очереди «Огайо», «Южный», «Арлингтон» и многие другие монументы, воздвигнутые в честь смысла существования Хот-Спрингса, пройдя в один конец по одной стороне проспекта, а обратно — по другой.

После этой прогулки он вернулся в «Нью-Уэверли» и проспал двое суток подряд.

На третий день Френчи совершил экскурсию в магазин, где распродавали армейское имущество, и сделал множество удивительных покупок. Оставшуюся часть дня и ночь он снова посвятил развлечениям. Он никому не звонил по телефону, потому что у него не было никаких друзей, а его семейство не особенно интересовалось тем, где он находится и что он делает: после тех неприятностей, которые он причинил родным, они хотели только одного — чтобы он всю оставшуюся жизнь держался подальше от Пенсильвании.

На четвертый день он снова спал допоздна, затем легко позавтракал в ресторане отеля, после чего вернулся в свой номер. Там он открыл бумажный мешок, который накануне принес с распродажи, снял свой роскошный костюм и надел то, что достал из мешка: пару новых черных спортивных туфель, черный норвежский свитер и грубые синие рабочие брюки. Он также взял небольшой коричневый чемоданчик с инструментами. Выбравшись из отеля через черный ход, Френчи направился по тихим улочкам, переулкам и узким проходам с такой уверенностью, будто тайно изучил город по карте (которая у него действительно имелась). И вот наконец лишь забор отделял его от места назначения.

Кто-то когда-то сказал в разговоре по поводу Бюро стратегических служб, что лучшие воры-домушники получаются из аристократов, и Френчи собирался подтвердить мудрость этого суждения. Он перемахнул через забор и стремительно перебежал к огороженному четырехэтажному кирпичному зданию. Там еще оставался кто-то из персонала, но свет горел лишь в нескольких окнах первого этажа рядом с главным входом. Верхние этажи были темными.

Френчи нашел точку опоры — медный пожарный гидрант, ловким движением перебрался с него на оконный проем, а оттуда, используя силу запястий и предплечий, подтянулся к краю крыши заднего портика и с громким «ух!» перебросил наконец тело на крышу портика. Он лежал там, тяжело дыша и представляя себе, что он проникает в немецкое посольство в Лиссабоне в поисках шифров или сведений о секретных агентах, как это делал во время войны его дядя.

Но хот-спрингский офис «Белл телефон» в конце августа 1946 года охраняли вовсе не эсэсовцы с пистолетами. К этому времени их вообще осталось на земле очень мало. Единственным потенциальным препятствием для Френчи мог оказаться ночной сторож, который никогда не покидал свой пост на первом этаже. Да и зачем? Кому могло прийти в голову забираться в телефонную компанию? Что вор мог надеяться там найти — никели из телефонов-автоматов, что ли?

Френчи был полностью готов к тому, чтобы проникнуть в здание; в конце концов, еще в Чоат-скул[40]он прославился тем, что раздобыл вопросы экзамена по биологии для первого года обучения, и сделался легендарным героем среди школьников, причем руководство школы беспечно оставило этот «подвиг» безнаказанным. В Принстоне он попытался проделать тот же самый трюк с экзаменом по физике, был пойман и исключен из колледжа (в первый раз); вернее, он был не пойман, а предан одним гадом-пуританином, считавшим, что такие вещи делать нельзя.

Но — вот это здорово! — ему даже не пришлось использовать богатый набор инструментов, которые законопослушные граждане редко носят с собой. Почти сразу же он наткнулся на лучшего друга домушника — незапертое окно. Еще мгновение, и Френчи проник внутрь.

Он оказался в темном помещении, зажег карманный фонарик и с первого же взгляда понял, что попал в вестибюль управления кадров, которое ему было совершенно не нужно. Осторожно ступая, он вышел в коридор, заклеил кусочком пластыря язычок замка, чтобы дверь не защелкнулась у него за спиной, еще один крошечный кусочек наклеил высоко на двери, чтобы можно было безошибочно найти выход, если срочно потребуется удирать, и приступил к осмотру здания.

Френчи шел по темным коридорам, читая надписи на дверных табличках.

«БУХГАЛТЕРИЯ». «ОПЛАТА СЧЕТОВ». «РЕДАКЦИЯ ТЕЛЕФОННОГО СПРАВОЧНИКА». «РЕМОНТНАЯ ГРУППА». «ПРОДАЖИ». И так далее, и тому подобное, все службы, столь необходимые для создания и обслуживания современной монополии. Наконец на безлюдном третьем этаже он обнаружил то, что было ему нужно: «ТЕХНИЧЕСКИЙ ОТДЕЛ».

Просунув в щель тонкую упругую металлическую полоску, он отжал язычок замка, проскользнул внутрь, заклеил язычок пластырем и быстро обвел комнату лучом фонарика. Его взору открылась самая банальная картина: несколько чертежных кульманов, множество захламленных столов, несколько развеселых плакатов с эмблемами «Белл телефон» на замызганных зеленых стенах, стеклянная кабина начальника и, наконец, самое важное — длинный, во всю стену, картотечный шкаф с узкими высокими ящиками, каждый из которых был промаркирован табличкой с указанием фрагмента сетки географической карты.

— Вот дерьмо, — пробормотал он и подумал, что понадобится немало времени.

Многие из его бывших друзей и все его родные считали, что Френчи очень ленив. На самом деле все обстояло совсем наоборот: он был способен к очень трудной работе, мог быть неутомимым и сосредоточенным. Однако благодаря каким-то причудам сознания ему никогда не приходило в голову просто сделать то, что от него требовалось; он почему-то был готов вложить в три раза больше энергии и в шесть раз больше дисциплинированности в поиски возможности не делать этого. Его привлекали короткие пути, быстрые успехи, альтернативные методы, срезание углов, он стремился поступать по-своему, независимо от того, во что это ему обходилось. «Не выполняет указаний», — написал его воспитатель в детском саду; в дальнейшем никто не сумел более четко и емко объяснить суть его характера. Благодаря этому первые двадцать лет, прожитые Френчи на планете, оказались весьма пестрыми. Он обладал одним из тех редких умов, ярких, но искаженных от природы. Он был хитрым, практичным, лишенным нервов карьеристом, способным проявлять выдержку и полное самообладание во всех или почти во всех случаях.