После смерти Елены Васильевны 12 января 2015 года Иосиф Давыдович не оставил ее фонд.

Я попросила его помочь выкупить у наследницы Елены Васильевны ее квартиру для создания в дальнейшем мемориальной квартиры-музея. Иосиф Давыдович Кобзон и Валентина Владимировна Терешкова отправились вдвоем на прием к мэру Москвы Сергею Семеновичу Собянину.

Иосиф Давыдович нашел такие правильные слова, что долго убеждать мэра не пришлось. Дочери Елены Васильевны была предложена значительная сумма для выкупа квартиры Елены Васильевны в собственность города. Я присутствовала на визите представителей музейного отдела Департамента культуры Москвы в квартиру для осмотра будущей экспозиции музея. Все было согласовано, но в итоге дочь Елены Васильевны отказалась от предложения, и идея не была реализована, а жаль. Но Иосиф Давыдович, во всяком случае, сделал все, чтобы это состоялось!

Могу сказать, что в память о Елене Васильевне на все мои просьбы о содействии Иосиф Давыдович откликался мгновенно. И это только доказывает, что, пусть они не созванивались по жизни ежедневно и не ходили в гости друг к другу, это было гораздо большее чувство — родство душ и глубочайшее взаимное уважение!

Ученые и врачи

Николай Палеев

врач-терапевт, профессор, академик РАН

Человек уникального личностного масштаба, редкого таланта, феноменальной работоспособности, памяти и ума. Именно так хочется говорить об Иосифе Кобзоне. Я уверен, что многие, кто его знал, будут перечислять заслуги народного артиста СССР перед нашей страной, а они, бесспорно, грандиозны!

Но Иосиф живет в наших сердцах еще и каждым прожитым им на земле днем, прожитым ярко и неординарно. А чтобы понять природу этого явления, надо постараться собрать каждый день этой замечательной жизни из наших простых историй — памяти сердца о нем и людях, которым посчастливилось быть рядом с ним, для которых жил, дышал и творил Иосиф Кобзон.

…Перед отъездом из Москвы моя жена Наташа взялась выполнить поручение главной медсестры клиники, в которой я работал. Наташа пообещала отправить из Будапешта письмо, написанное сыну-солдату, проходившему службу в Венгрии. Он был призван в начале весны, и долгих три месяца мать не имела никаких известий о нем. Наконец буквально накануне нашего отъезда июльским днем 1981 года она получила долгожданное известие. Несколько строк скупой информации о том, что после двух месяцев подготовительных лагерей сын отправлен в город Кечкемет в Венгрию. Далее сообщалось, что почта будет доставляться редко, один раз в два-три месяца по адресу, вместо которого значились всего лишь две буквы и несколько цифр. А тут вот оно — счастье! Оказия! И письмо матери, написанное сыну, поехало в сумочке моей жены скорым поездом Москва — Будапешт.

В вихре интересных встреч, гала-концертов и дружеских приемов Наташа забыла о письме, и, наверное, оно вернулось бы назад, в Москву, если бы случайно я не услышал, как Борис Николаевич Пастухов (тогда II секретарь ЦК ВЛКСМ и наш общий друг) обсуждал с Иосифом план концертных поездок по стране. Мне показалось, что среди перечисленных городов был назван и Кечкемет. В это самое мгновение я напомнил жене о письме, и она быстро отыскала в сумке тоненький конвертик. Держа его в руке, Наташа обратилась к Борису Николаевичу с вопросом о концерте в этом городе. Оказалось — нет, значился другой город с созвучным названием. А когда мы увидели адрес на конверте, то все дружно рассмеялись, потому что две буквы адреса «п/я» и цифры означали почтовый ящик с номером. Это был московский индекс части, ничего общего не имеющий с местом, где служил солдат, и письмо никак не могло быть ему отправлено ни из Будапешта, ни даже из Кечкемета! Такие письма военнослужащим, находящимся за пределами СССР, тогда доставлялись только спецпочтой.

«И… никак-никак нельзя отправить письмо?» — спросила Наташа.

«Пожалуй, нет, разве что Иосиф согласится дать дополнительный концерт в Кечкемете и сам найдет Вашего солдата», — смеясь, пошутил Борис Николаевич.

«А почему нет? Давайте проведем концерт и в Кечкемете, — предложил Иосиф. И добавил: — Что может быть важнее письма матери сыну-солдату?»

Борис Николаевич молча обнял Иосифа. Так в концертную программу гастролей в Венгрии Народного артиста СССР И. Кобзона был включен дополнительный концерт на стадионе города Кечкемета.

На следующий день рано утром мы выехали из Будапешта в сторону «неопознанной» военной части, в которой служил простой солдат Женя Иванов. Расстояние между Будапештом и Кечкеметом — около ста пятидесяти километров, но проблема заключалась в том, что никто не знал, где точно находится часть. А по информации, полученной в посольстве, было известно лишь то, что часть, конечно же, не в самом городе, а где-то — то ли не доезжая, то ли за ним…

Ни мобильных телефонов, ни навигаторов, ни кондиционеров в машинах того времени не было. И к полудню, добравшись по сорокаградусной жаре до славного города Кечкемета, мы чувствовали себя уставшими, проголодавшимися и измученными безрезультатными поисками. Обследовав всю округу в радиусе пятидесяти километров, мы так и не нашли следов этой части, хотя к кому только ни обращались… Никто ничего о ней не слышал! Наша делегация готова была прекратить поиски, тем более что до начала гала-концерта на стадионе оставалось не так много времени. Но Иосиф наоборот предложил увеличить радиус поиска и поставил задачу во что бы то ни стало найти солдата и вручить ему материнское письмо.

На узкой проселочной дороге мы случайно наткнулись на паренька в советской солдатской форме, он-то и показал нам дорогу. Наконец-то нам повезло!

В лесу, где дислоцировалась военная часть, появление автобуса с нашей делегацией во главе с Иосифом Кобзоном произвело неизгладимое впечатление на полковника! Однако рота, в которой числился солдат Женя Иванов, находилась в десяти километрах от лагеря, прокладывая траншею для линии связи. По приказу полковника за ротой отправили машину, а по просьбе Иосифа стали готовить импровизированную сцену, которой временно стал грузовик с опущенными бортами и стареньким малопригодным для аккомпанемента пианино, которое на