— Пикировщики нанесли удары по аэродромам — на аэродроме Катаока разбомблены обе ВПП, уничтожены 9 ангаров; на втором аэродроме Шумшу разбомблена ВПП, уничтожены на летном поле 5 пикировщиков D4Y; на аэродроме Сурибачи разбомблена ВПП и уничтожены на летном поле 14 Ki-84; на аэродроме Мусаси разбомблена ВПП и уничтожены на летном поле 11 Ki-84.

— Истребители блокировали аэродром Кукумабецу — на летном поле уничтожены 19 Ki-43, три самолета сбиты на взлете; атакован гидроаэродром — пушечным огнем подожжены 7 гидросамолетов разведчиков Е16А.

— 703-й полк провел ковровое бомбометание ОДАБ и пирогелем по танковому городку — на земле отмечены многочисленные пожары, "буквально море огня".

Вторая волна авиаударов последовала практически сразу же за первой. Как я уже сказал, часть эскадрилий, особенно штурмовики, не уходили на базу в Петропавловск, а дозаправлялись здесь, на аэродроме подскока, и снова шли в бой. А истребители висели над островами непрерывно, подавляя попытки японцев взлететь. Новые доклады от летчиков:

— Штурмовики атаковали позиции двух 150–мм осадных орудий в полубашнях — группы расчистки накрыли РС позиции зенитчиков, основные группы — отбомбились тяжелыми ПТАБ-10[30], группы зачистки сбросили баки с пирогелем. Подтверждение исполнения пока невозможно, японские позиции затянуты дымом.

— Истребители провели бой с взлетевшими с аэродрома Кукумабецу Ki-43 — все шесть японских истребителей сбиты, у нас подбит один Ла-11.

— Пе-2 снова бомбили Катаоку — достоверно уничтожено еще 7 ангаров.

— Истребители провели повторную штурмовку гидроаэродрома — уничтожены все японские гидросамолеты.

— Пикирующие бомбардировщики нанесли удар по капонирам тяжелых орудий у входа во Второй Курильский пролив — достоверно уничтожены прямыми попаданиями три орудия.

В 7.00, когда развеялся утренний туман, открыла огонь и 945–я батарея — сначала по батареям мыса Кокутан, потом — по дотам у мыса Котомари. Корректировка огня велась с ФВ-189 — причинившая нашим войскам столько бед "рама" теперь помаленьку отрабатывала грехи. Таким было утро 3 июня, первого дня войны — и день только начинался.

К вечеру стали известны первые результаты авиационных ударов. Авиации у японцев больше не было — взлетевшие вечером шесть D4Y и восемь Ki-84 были последними боеспособными японскими самолетами на Северных Курилах. К чести японских летчиков, они пытались взять курс на наш аэродром подскока — но, были перехвачены полком Ла-11 и после короткого боя, все сбиты. Артиллерии у японцев тоже поубавилось — достоверно были уничтожены 9 150–мм осадных орудий и 8 скорострельных 105–мм пушек; непонятна была судьба двух 150–мм пушек в полубашнях и одной в капонире; также неясно было, что с четырьмя 105–мм пушками в капонирах. К сожалению, у самураев явно сохранилась большая часть дивизионной артиллерии и, что было особенно неприятно, не меньше половины тяжелых зениток. Передовая линия обороны была добросовестно разнесена — долговременных огневых точек у мысов Кокутан и Котомари больше не было, равно как и позиций на высотах 165 и 171. До вечера горел городок танкового полка. Наши потери составили 4 Ил-2, по 3 Пе-2И и Ла-11 — спасти удалось только восьмерых летчиков.

Казалось, день увенчался полным успехом. Но проблем была в том, что единственное место на острове Шумшу, где можно высадить десант, и с техникой, это пляж между мысами Кокутан и Котомари, если не считать причалов базы Катаока на юго-западной стороне. Прочая же береговая линия, это почти отвесные скалы, высотой в десятки метров — лишь в упомянутом месте, по счастью наиболее близком к Камчатке, берег полого понижается к морю и доступен для танков и машин. И очевидным ходом за японцев было, подготовить нам здесь горячую встречу. Проводить высадку ночью или рано утром смысла не имело — этот пляж у японцев наверняка пристрелян заранее, а нам намного труднее будет выгружать технику в темноте; и, самое главное, нашей авиации нужна летная погода, чтобы максимально быстро засечь японские орудия и подавить их.

Силы флота, выделенные для операции, включали: линкор "Диксон" (бывш. Шеер"), авианосцы "Владивосток" и "Хабаровск" (эскортные, тип "Касабланка"), лидер "Баку", эсминцы "Активный", "Азартный", "Атакующий" (тип "Флетчер"), "Разумный" и "Разъяренный" (тип 7), сторожевой корабль "Зарница", 6 больших танко-десантных судов LST, 14 пехотно-десантных судов LSI, 6 тральщиков АМ, 12 сторожевых катеров БО-1 (ленд-лизовские SC), 10 катеров МО, 16 торпедных катеров, 14 транспортов. Оперативное прикрытие осуществляли подводные лодки К-1 (тип К), Н-5, Н-6, Н-8, Н-11, Н-13 (тип XXI), развернутые в завесу южнее о. Парамушир. Особое задание выполняла лодка Н-10, еще в ночь на 2 июня высадившая в проливе отряд боевых пловцов подводного спецназа — на этот раз им предстояло, не выходя из воды, обследовать подходы к берегу, на предмет навигационных опасностей, мин и противодесантных заграждений. Также, еще 1 июня к причалам на мысе Лопатка были переброшены двенадцать катеров СВП — именно им предстояло сыграть в высадке решающую роль,

Все батальоны бригады были, по армейской мерке, штурмовыми. Но 1-й батальон — особенно. А в первой роте были такие орлы водоплавающие, что, по общему мнению, не уступили бы и легендарному североморскому осназу, который Гитлера притащил живым. Именно им предстояло первыми идти на японский берег и испытать, каковы самураи в бою.

В 7.04 4 июня корабли вошли в пролив между Шумшу и мысом Лопатка. В левой колонне, ближайшей к противнику, шли "Диксон" и эсминцы. За ними ордер десантных судов, в окружении катеров МО — которым, в случае потопления кого-то из LSI надлежало снимать людей и самим становиться высадочными средствами. Дул северо-западный ветер, что также было учтено и рассчитано. В 7.12 торпедные катера начали ставить дымовую завесу, под прикрытием которой СВП, принявшие штурмовую роту, прошли две трети пути незамеченными для японцев. Затем с мыса Кокутан открыло огонь одно орудие, тут же подавленное двумя залпами с "Диксона". И в воздухе уже был 403-й штурмовой полк в полном составе.

Было применено еще одно тактическое средство. Высоко над островом находился Хе-277 из 202-й отдельной разведывательной эскадрильи, вместо бомб он нес аппаратуру радиопомех, настроенную на длину волн японских армейских раций. Этого не было 3 июня, чтобы самураи не могли подготовиться — теперь же, как только десант оторвался от нашего берега, японцы могли рассчитывать лишь на проводную связь и посыльных. Мера себя оправдала — не только первая волна десанта высадилась беспрепятственно, но и СВП успели совершить второй, короткий рейс, от берега к борту транспортов "Вилюй" и "Краснодон", принять и доставить на берег 2ю роту того же Первого батальона, и даже отчалить от берега. И тут японцы начали атаку, бросив против двух наших рот — не менее двух полнокровных батальонов, поддержанных танковой ротой.

Озверевшие самураи бежали вперед, с ревом "банзай", не замечая потерь. В нескольких местах дошло до рукопашной, в ход пошли штыки и приклады. Однако же морпехи первого батальона не дрогнули — так, главстаршина Тюленин, огнем из автомата и гранатами лично уничтожил свыше трех десятков японцев, и взял в плен офицера, а когда был убит командир взвода, занял его место. Бой был исключительно трудным — по всем канонам, пехота, застигнутая вне подготовленной обороны превосходящими силами противника, поддержанными бронетехникой, шансов не имеет. Вот где сказались наши изнурительные тренировки, и отработка тактики на уровне отделения и взвода, вместе с насыщением подразделений автоматическим оружием и гранатометами — а японцы даже со своими танками взаимодействовали плохо! Еще выручили летчики — 422-й штурмовой полк, прилетевший на смену 403му, истратившему боезапас, с бреющего полета расстреливал толпы японской пехоты. А корабельная артиллерия вела заградительный огонь, не давая врагу подбросить подкрепления. В итоге, наши роты потеряли убитыми и ранеными почти треть — но позиции удержали. В течение двадцати минут, за которые "водолеты" успели доставить на берег третью роту все того же Первого батальона — которая бросилась в контратаку с такой яростью, что японская пехота дрогнула и побежала, как румыны под Одессой. Имело значение и то, что японцы были сильно мельче и физически слабее, чем отборные бойцы наших штурмовых рот, а потому, даже в рукопашной уступали, несмотря на численный перевес; и "арисака" даже со штыком, для того куда менее подходящее оружие чем АК. Ну и помог наш русбой, которому морпехи были обучены, может и не как смоленцевский осназ, но гораздо лучше, чем обычные бойцы РККА — а вот наши ожидания встретить среди самураев владеющих "смертоносным искусством джиу — джитсу" оказались сильно преувеличены.