– Клавдия Семеновна, вы заходите ко мне чайку попить. По-соседски. Поболтаем, о жизни своей расскажете… Я постараюсь вам помочь. Я теперь это могу.

Семеновна дрогнула, поднялась из-за стола и выбежала из зала. С одним страхом покончено, теперь на сцену выступила моя сестричка.

– Что ты о себе возомнила? – прошипела Селена. – Вмешиваешься в ход событий другого мира, пытаешься перестроить все на свой лад. И это твой добрый дар, твоя светлая магия?

«Ответственность», – поняла я. Я боюсь большой ответственности, боюсь много брать на себя, боюсь совершить ошибку. А сейчас и в самом деле на карту поставлено многое. Слова Селены должны были поколебать мою решимость и мою уверенность в собственных силах.

– Ты жалкая, слабая, безвольная, беспомощная, – она словно выплевала эти слова мне в лицо. – Тебе никогда-никогда-никогда не завершить начатое, не выполнить обещания. Ты ни на что не годная неудачница.

Еще недавно эти слова подкосили бы меня и лишили веры в себя. Но теперь во мне была частичка магии и характера Селены, а моя сестричка – чересчур самоуверенная в себе особа.

– Я изменилась, – усмехнулась я. – И мне теперь все по плечу.

Это добило Селену, и она выскочила из зала вслед за Семеновной, оставив меня наедине с незнакомкой.

Шатенка молча разглядывала меня и не спешила представляться.

– Ты кто? – нарушила молчание я.

– Так вот ты какая, бывшая невеста Ива, – вместо ответа произнесла она.

– Что? – сдавленно переспросила я. Мой верный рыцарь променял меня на какую-то мышеподобную лохудру?!

– Да, я его законная жена, – вздернула нос шатенка. – В девичестве графиня Монсератти, а теперь баронесса Брант.

Ну да, конечно, мой рыцарь-то – урожденный барон. Вот только не такой он дурак, чтобы расстаться со мной ради этой тщеславной кривляки.

– Может, у вас еще и дети есть? – вежливо поинтересовалась я.

– А как же. Трое. Мальчик и сестры-близнецы.

Я сама не поняла, как набросилась на хорошенькую графиньку. Одно дело – утверждать, что она вышла замуж за Ива. И другое – заливать, что она родила ему детей.

Простить, что она украла мою мечту, я не могла. Соперница оказалась сильнее – отцепила мои пальцы от своих волос и с нечеловеческой силой швырнула меня к стене. Ну разумеется, она же черпает силы в моем страхе и в моем гневе. Спокойствие, только спокойствие.

– А ты чересчур агрессивная для призрака, – заметила графиня.

– Ты чего несешь, крыса?! – опешила я, нарушив только что данное себе обещание.

– А ты не знала? – Та распахнула голубые глаза и злорадно затараторила: – Бедняжка! Тебя уже пятнадцать лет как на свете нет, а дух все не найдет покоя и ни сном ни духом не ведает, что его тело тем временем сгнило в земле.

От такой наглой лжи я аж на месте замерла и позволила графине высказаться до конца.

– Не знаю уж, что там с тобой случилось, только до свадьбы ты не дожила. Ив с горя сам не свой был, заперся в своем замке. Десять лет как монах жил, всех женщин чурался. Одной мне удалось его сердце постепенно растопить и под венец повести…

– Затащить! – поправила я.

– Не имеет значения, – отмахнулась та.

– Еще как имеет! – возразила я.

– Что за агрессивный призрак! – поразилась графиня.

– Я тебе дам – призрак! – прошипела я, подавшись к ней.

– Не смей меня трогать, мертвая ведьма! – вскрикнула она.

Я оттолкнула графиню в сторону и плюхнулась на стол. Это надо было обдумать. Совершенно очевидно, что в графине соединились сразу два моих страха – страх умереть самой и страх потерять Ива. Из ее слов выходит, что я погибла. Может быть, даже здесь и сейчас. Безутешный Ив вернулся в Вессалию и стал отшельником в своем замке. Долгих десять лет он оплакивал меня, а потом подвернулась эта вертихвостка, надо сказать, внешне даже чем-то похожая на меня, которая поймала его в свои сети, насильно женила и сделала отцом троих детей.

Возможно, именно сейчас я стою на краю гибели, и эта встреча – предупреждение о том, что за эту дверь мне соваться не надо. А нужно прямо сейчас возвращаться к Иву, оставив русалов самих разбираться со своими проблемами. На карте стоит моя жизнь и моя любовь. Так нужен ли он мне, этот последний шаг… Куда? В никуда? «Тебе будет страшно как никогда в жизни. Тебе захочется бежать оттуда со всех ног», – прозвучал в моей голове голос Герти. И на мой вопрос ей: «Я хоть выберусь оттуда живой?» – был ответ: «Это только от тебя зависит».

У меня нет ни одной подсказки, ни одной зацепки. Решение зависит только от меня. Или я открываю эту дверь, забираю сапфир, спасаю этот мир и, возможно, погибаю. Или оставляю все как есть, возвращаюсь назад, в нежные объятия Ива, живой и невредимой.

Выбор только за мной. Но у меня нет другого выбора. Я должна сделать это.

– Что ты делаешь? – взвизгнула графиня, бросаясь мне наперерез.

Но я уже рванула на себя дверь хранилища. Обернувшись на ее возглас, я обнаружила, что графиня Монсератти рассыпалась в прах за моей спиной. И я отчетливо осознала, что сделала правильный выбор. Испугайся я, реши вернуться – и магия атлантов покарала бы меня за слабость, а Бездонная впадина стала бы моим последним пристанищем. Ив не дождался бы меня на берегу, и страшная альтернативная история, которую только что рассказала мне графиня, стала бы реальностью. Теперь у меня появился шанс.

Я повернула голову, собираясь войти внутрь, и опешила: сразу за порогом начиналось море. Там, на ложе из пышно цветущих кораллов на золоченой подставке в виде змеи, покоился сапфир. Последний из атланитов. Самый сильный из всех.

Я задержала дыхание и нырнула в море. Дверь за моей спиной тут же испарилась, навсегда запечатав пещеру, в которой я боролась со своими страхами.

Я не доплыла до сапфира каких-то пять метров, когда по ту сторону кораллового островка в океане распахнулась такая же дверь, явив моему взору молодого человека лет двадцати трех. Человека. Не русала. Увидев меня, тот на мгновение замер, а затем бросился в воду, явно собираясь мне помешать.

Мы одновременно кинулась к сапфиру и вскинули вверх руки в защитном заклинании.

– Я не дам тебе поднять Атлантиду! – воскликнули мы оба. Наши магии столкнулись, отбросив каждого из нас назад.

– Что ты сказала? – удивился он, и я поняла, что парень говорит на языке Анжелики и Д'Артаньяна.

– Ты кто такой? – в очередной раз поражаясь своим способностям к языкам, на чистом французском спросила я.

– Только не заговаривай мне зубы!

– Еще чего! С такой ерундой обращайся к деревенской бабке, я такой мелочью не занимаюсь, – обиженно фыркнула я.

– Ты с земли? – настороженно приглядываясь ко мне, спросил незнакомец.