К полудню 12 мая последние очаги сопротивления были подавлены. Противник, видя безнадежность положения, начал большими группами сдаваться в плен. По воспоминаниям выживших: «Сопровождавшие танки советские пехотинцы, казалось, были просто в ярости. Они кричали, стреляли, били ружейными прикладами. Один немецкий унтер-офицер отказался отдать свой Золотой крест. Они сказали: «Хороший солдат» — и… скосили очередью. Офицеров отбирали и уводили. Раздавались звуки выстрелов и крики… Служивших у немцев русских построили на скале и расстреляли».

17-я немецкая армия потерпела поражение. Крым вновь стал советским. При этом коммунистические историки приводят явно завышенные цифры безвозвратных потерь противника: более 100 000 человек, в том числе 61 587 пленных. Весьма примечательно, что авторы «Истории Второй мировой войны», в создании которой участвовали четыре института, ссылаются в оценках на труд генерала А.Г. Грылева «Днепр—Карпаты—Крым», а Грылев, в свою очередь, черпал данные из сообщений Совинформбюро. Таким образом, вся советская историческая наука стоит на прочном фундаменте измышлений пропагандистов военной поры. Но кто может «травить байки» лучше моряков? Флот объявил о потоплении с 8 апреля по 12 мая 191 вражеского судна (по более поздним «уточненным» данным — 102), при этом «только с 3 по 13 мая при эвакуации из Крыма противник потерял в море около 42 000 солдат и офицеров». Кто не верит, попробуй пересчитай. Только подводники совершили 16 атак, и все они, конечно, оказались «успешными».

В действительности за 12 дней мая немцы и румыны провели 110 конвоев. Лишь в последние 8 дней с 5 по 12 мая они понесли довольно серьезные потери в судах. Советская авиация, торпедные катера и подводные лодки потопили за этот период 6 транспортов, вспомогательное судно, 3 самоходные баржи, 2 лихтера, катер-охотник и буксир. Кроме того, в самом Севастополе в результате артиллерийского огня и налетов авиации погибли танкер, 2 лихтера, буксир, 2 катера. Итого — 24 единицы. Ряд судов получил серьезные повреждения. Еще десяток плавсредств было выведено из строя в результате массированных авианалетов на Феодосию и Судак. Вместе с затонувшими транспортами, по разным данным, погибли от 3 до 8 тысяч человек.

В течение месяца германские и румынские военно-морские силы вывезли из Крыма около 115 000 военнослужащих, более 11 000 гражданских лиц и 4260 пленных. Этим путем попали в Германию, в частности, герои Эльтигена. Еще 21 457 человек вывезли самолеты 1-го авиационного корпуса Люфтваффе. Даже в последнюю ночь, 12 мая, под ураганным огнем артиллерии немцы смогли эвакуировать с мыса Херсонес около 12 000 бойцов. Таким образом, общие потери немецко-румынской группировки в Крыму с 8 апреля по 12 мая 1944 года не могут превышать 65 000 человек убитыми и пленными, из них около 35 000 — в Севастополе. Была брошена вся артиллерия и техника.

Советские потери за этот же период составили 17 754 человека убитыми, 67 065 ранеными, 171 танк, 521 орудие, 179 самолетов.

Любой советский источник, описывающий Крымскую наступательную операцию, обязательно сравнивает ее с обороной Крыма советскими войсками и всенепременнейше сочтет своим долгом лягнуть Манштейна: «Если в 1941–1942 гг. гитлеровским войскам понадобилось 250 дней, чтобы овладеть Севастополем, который героически защищали советские воины, то в 1944 г. советские войска всего лишь за 35 дней взломали мощные укрепления противника в Крыму и очистили почти весь полуостров. Штурм же собственно Севастопольского укрепленного района занял 8 дней, а освобождение Севастополя — 58 часов».

При этом как-то забывают, что штурм Крыма начался 1 ноября 1943 года, продолжался более семи месяцев и стоил почти 200 тысяч убитых и раненых. Манштейн проканителился всего на два месяца дольше. Правда, он, имея 10 дивизий, за девять месяцев уничтожил четыре советские армии, а наши полководцы как большим достижением хвастают, что тремя армиями сумели разбить 12 дивизий противника.

«Победы, достигнутые Советской Армией в результате операций третьего сталинского удара, коренным образом изменили обстановку на юге страны и позволили советским войскам начать наступление в Бессарабии и Румынии при содействии Черноморского флота. Третьим ударом было завершено зимнее наступление 1944 года, в результате которого Советская Армия вышла на фронт Нарва — Псков — Великие Луки — Мозырь — Ковель — Коломыя — Оргеев — Тирасполь — Одесса, подошла к государственным границам Советского Союза и перенесла военные действия на территорию Румынии».

После освобождения Крыма войска 51-й и 2-й гвардейской армий перебрасывались на новое направление — в Прибалтику. Но не сразу. Как сообщает «смершевец» М.И. Новичихин: «Нам пришлось задержаться в Крыму, причиной тому была эвакуация татар с полуострова».

ОДИННАДЦАТЫЙ СТАЛИНСКИЙ УДАР

Что ж это за эвакуация такая? А это — одна из операций одиннадцатого сталинского удара. Удара по народам-предателям.

С началом войны большевики небезосновательно опасались роста антисоветских настроений на Кавказе и в Средней Азии. И не ошиблись, не подвел их марксистский анализ.

Мусульманские народы никогда не прекращали борьбы за независимость как с царской империей, так и с советской властью. Насильственная коллективизация, религиозные преследования, закрытие и разрушение мечетей, террор ОГПУ-НКВД лишь добавляли хвороста в огонь. В 20-е и 30-е годы восстания вспыхивали во многих районах Кавказа и Средней Азии. Все они были беспощадно и жестоко подавлены, руководители и активные участники расстреляны, кого-то депортировали, кого-то репрессировали, кто-то ушел в горы и продолжал партизанить. Калмыки и сегодня не забыли зверства буденновской конницы в 1930 году.

С началом войны партизанская борьба на Кавказе вспыхнула с новой силой. Горцы саботировали мобилизационные мероприятия, массово дезертировали из Красной Армии, совершали нападения на отдельные отряды и органы власти у нее в тылу, встречали немецкие войска как своих освободителей, служили им проводниками, охотились на советских партизан и записывались в «северокавказский легион».

Так, охотно сотрудничала с немцами основная масса балкарцев. Причем «ответственные советские работники» были в первых рядах. Так, министром Кабардино-Балкарии немцы назначили бывшего помощника прокурора республики, председатель горсовета Нальчика стал его бургомистром. Аналогично события развивались в трижды расстрелянной Карачаевской автономной области. В Чечено-Ингушской АССР в октябре 1941 года вспыхнуло «контрреволюционное и антисоветское» восстание на территории Шатойского района. Хотя немцы до Чечни не добрались, там приходилось держать крупный контингент войск НКВД для «ликвидации бунтовщиков». Методы чекисты применяли такие же, как и любые карательные войска: захват заложников, расстрел родственников, спецоперации по ликвидации зачинщиков, сожжение аулов, порой вместе с жителями.

«Возрождение бандитизма» на Кавказе комиссары объясняли «результатом плохой постановки партийно-политической работы», а также «частнособственнической психологией местного населения». У кавказцев на «бациллы большевизма» оказался особо стойкий иммунитет.