Хорошо известны нью-йоркские адреса поэта. Поначалу он и его маленькое семейство поселились на Манхэттене, в старом кирпичном доме на углу Шестой авеню и Уэверли-плейс. Квартирка была маленькая, но финансовые обстоятельства были таковы, что приходилось сильно экономить. В мае 1837 года они сменили место жительства и перебрались в несколько больший по размерам деревянный дом на Кармайн-стрит. Переезд был напрямую связан с финансовыми обстоятельствами. Поэт почти ничего не зарабатывал[190], а жить как-то было надо. И вот тогда миссис Клемм (удивительная все-таки была женщина!) решила открыть пансион. С помощью этого предприятия она надеялась обеспечить жизнь семьи.

«Это было унылого вида строение под высокой, с крутыми скатами, крышей, над которой торчала одинокая кирпичная труба. С фасада на улицу сурово смотрели семь окон со ставнями. Парадная дверь выходила на крыльцо с чугунными перилами» — так описал дом на Кармайн-стрит один из биографов По.

Помещений было довольно, чтобы в нем могли разместиться семья поэта и несколько постояльцев в отдельных комнатах. Имя одного из них известно — Уильям Гоуэнз, он был букинистом, содержал магазин и на почве книг довольно близко сошелся с нашим героем. Он был его соседом по первому адресу, а затем перебрался на Кармайн-стрит и стал одним из пансионеров миссис Клемм. Интересно его свидетельство — единственное, относящееся к данному периоду жизни поэта в Нью-Йорке.

«Быть может, — писал букинист в 1870 году, — и немного толку от моего мнения по поводу даровитого, но несчастливого гения, но оно обладает ценностью, поскольку исходит от того, кто видел и слышал его лично, а это должно иметь несомненное значение. На протяжении восьми или более того месяцев мы жили под одним кровом и ели за одним столом. В течение этого времени я много наблюдал его, имел возможность часто беседовать с ним и должен сказать, что никогда не замечал в нем ни пристрастия к вину, ни каких-либо иных порочных склонностей; напротив, он был одним из самых учтивых, благородных и умных людей, с которыми мне довелось встретиться в моих странствиях по свету; кроме того, у него имелась еще одна причина, побуждавшая быть хорошим человеком, равно как и хорошим мужем, ибо судьба дала ему жену несравненной красоты и очарования. Глаза ее могли поспорить с глазами гурии, а лицо было достойно гениального резца Кановы[191]; нрава она была необычайно кроткого и ласкового и любила мужа столь же нежно, как мать — своего первенца. В то время он писал свое самое объемное прозаическое произведение — роман под названием „Приключения Артура Гордона Пима“. Оно оказалось самым неудачным из его произведений, хотя и было издано влиятельной фирмой „Харперс энд бразерс“, которые обычно распродают любую свою книгу в течение недели, но эта не продавалась. По имел наружность необыкновенно приятную и располагающую, которую дамы обязательно назвали бы красивой».

Едва ли неуспех повести действительно объяснялся исключительно ее недостатками. Главную роль, скорее, играла конъюнктура рынка — она просто не могла быть благоприятной на пике кризиса. Но свидетельство букиниста тем не менее ценно. Не только сообщением о том, над чем работал писатель, но и характеристиками — жены поэта и его самого. Очевидец свидетельствует о полной гармонии в отношениях между супругами. Они явно счастливы. И еще одно очень важное свидетельство: Гоуэнз ни разу не видел Эдгара По пьяным. Следовательно, несмотря на все невзгоды нью-йоркского периода, он, видимо, совершенно не пил. Что же касается продажи «Приключений…» — книга и в самом деле расходилась плохо.

Если читатель помнит, за два года до этого издатели из «Харперс» предупреждали: «Самое важное для автора, чтобы его первая работа приобрела популярность… нет ничего труднее для репутации — преодолеть осадок несправедливого провала». Похоже, нечто подобное случилось с повестью По — это был явный провал. Хотя, по справедливости, в большей степени виноват был не автор (с плохой книгой издатели просто не стали бы работать), а наступивший кризис. Такая солидная фирма, указывал искушенный книгопродавец Гоуэнз, без труда реализует «любую книгу в течение недели». Но в кризис, когда с финансами у обывателя трудно, книги (как мы видим из современного российского опыта) перестают быть насущной необходимостью.

Издатели, покупая у автора права на книгу, поступили абсолютно разумно. По сочинил историю о морских приключениях. В тогдашней Америке (не забудем: наряду с Британией она в то время была ведущей морской державой!) такие истории пользовались огромной популярностью. Их сочиняли не только американцы Фенимор Купер, В. Ирвинг, Р. Дана-младший, англичанин Ф. Марриет, но и множество других — к настоящему времени забытых или полузабытых авторов. Эдгар По, проницательный литератор, конечно, чувствовал конъюнктуру. Дотошные исследователи установили, что одним из вероятных источников для По, который, как мы помним, не обладал богатым морским опытом, послужила опубликованная незадолго до того книга воспоминаний Бенджамина Моррелла[192] «Повествование о четырех плаваниях в Южные моря и в Тихий океан» (1832). Свою роль, безусловно, сыграли и рассказы старшего брата, опытного морехода Генри Л. По. Но основным «источником» для По был Дж. Н. Рейнольдз[193], опубликовавший в 1836 году «Представление об исследовательской экспедиции в Тихий океан и в Южные моря». Эту книгу По рецензировал в бытность свою в «Мессенджере» и оказался захвачен предположением, высказанным Рейнольдзом, что Земля является полой внутри и вход в эту «другую Землю» находится где-то в районе Южного полюса.

Издатели из «Харперс» снабдили вышедшую книгу По «развернутой справкой» о содержании, включив ее в заглавие:

Автор настоящих строк попытался воспроизвести заглавие не только почти дословно, но и графически.