не в панталонах. Ганга и Чернушка подарили мне много нижнего белья. Краси-ивое. Жаль, что ты это не видишь.

На нас скосил глаза пленник. Он слушал наш разговор и, по-видимому, его душа испепелялась в огне ненависти.

– Смотри, какие злые взгляды он на нас бросает, – прошептала Лирда, – глазища кровью налиты… Давай его зарежем… небольно.

– Чик по горлу – и в колодец? – спросил я.

– Зачем в колодец? Прикопаем на кладбище или в лесу.

Лицо Лирды хранило печать невозмутимости и хладнокровия. Ни один мускул не дрогнул.

– А тебе когда-нибудь, до того случая с друидами, приходилось убивать? – спросил я.

– Нет, конечно. Я раньше была дриадой, а теперь я шаманка, – с гордостью произнесла она. – И мне нужны жертвенные души. У меня и шаманский жезл есть.

Лирда вытащила с другой стороны подола платья небольшой рог, украшенный большим прозрачным камнем внутри и расписанный колдовской вязью.

– Знаешь, как он называется? – спросила с гордостью Лирда.

– Понятия не имею.

– Гатванга. Камень – это сосуд нектара жизни…

– Там уже кто-то есть? – спросил я.

– Конечно. Жизни друидов.

– С ума сойти и не жить! – удивился я. – Как быстро ты перестроилась и стала шаманкой…

– Я служительница Худжгарха, родной. Ему отдала свою душу, тебе – разум, сердце и тело. Ты рад?

Я замер и с открытым недоумением смотрел на Лирду. Затем, придя в себя, спросил:

– Как Худжгарху? Когда?

– После поединка на ристалище, когда ты поцеловал мою грудь. Помнишь? – И, не дожидаясь ответа, продолжила рассказ: – Ганга тем вечером обратилась к духам предков, и они сказали ей посвятить меня Худжгарху, Сыну Отца. Я чту Отца и теперь чту Сына. А еще они сказали, что ты есть тот самый Худжгарх.

Я стрельнул глазами в сторону пленника. Тот напряженно вслушивался в наш разговор.

«Теперь точно его придется убить», – подумал я, а лесная эльфарка рассмеялась.

– Но я не поверила. Какой ты Худжгарх? У него, говорят, три головы, три пары рук, и из одной головы вылезают змеи. Ты не такой. Ты просто бог. Я тобой горжусь, Ирри.

Ее слова меня успокоили и подняли самооценку. Я почувствовал, что лесть мне приятна, и тут же спохватился.

– Шиза, сделай так, чтобы лесть на меня не действовала.

– Уже сделала… мой трехголовый и трехъяйцовый бог. Что еще прикажете?..

– Уймись.

– Слушаюсь и повинуюсь, мой господин… Вот не пойму, что в тебе все эти дурочки находят? Причем из разных народов. Умом не блещешь. Сказать, что ты очень красив, не могу. Живешь за счет меня, малышей и дракона. А все туда же, бог…

– Ну, ты сама ответила на этот вопрос, – мысленно рассмеялся я.

– Как это? Когда?

– Подумай, крошка. Ты же тоже в меня влюблена и ревнуешь.

– Вот еще…

– Так ты спишь со мной не по любви? За деньги?..

– Мне приходится тебя любить, – неохотно ответила Шиза. – Я в тебе.

– Ну вот, значит, ты такая же дурочка, как и все остальные.

– Ты просто мне попался по дороге.

– Э, нет. Случайностей не бывает. Умных отдали умным, а тебя мне. Так что смирись, моя крошка.

– А может, студент и прав, – послышался откуда-то издалека грубый голос Лиана.

– Тогда ты тоже дурак, – ответила Шиза на его выпад.

– Конечно дурак, – прорычал дракон. – Какой умный дракон будет на пару с ним жрать всякое дерьмо? А я жрал… Причем не споря. Но он удачливый дуралей, и мне это нравится. А ты тут все заблевала… Я это жрать не буду…

Мне пришлось отключиться от их разговора. Были дела поважней.

– Ты слышал, – обратился я к пленнику, – я тебя оставлю в живых, но лишу правой руки. Тебя, большеголовый, я отправлю в столицу Великого леса. Сообщишь своему Великому князю, что Ирридар Тох Рангор, глава дома Высокого хребта, объявляет войну Великому лесу и берет в жены бывшую дриаду, а сейчас шаманку Лирду, дочь наместника Листа Ордая. Мирный договор между домом Высокого хребта и Великим лесом возможен лишь в случае согласия Великого князя на этот брак и назначения меня другом Леса. В моем распоряжении пятнадцать тысяч орков. С ними я приду в Лес.

Дальше я открыл портал и вошел в камеру. Следом вошла Лирда.

– Руби ему руку, – приказал я, и Лирда тут же активировала меч.

Взмах тихо жужжащего лезвия – и рука, отрубленная по плечо, покатилась по полу. Я ногой зашвырнул любителя пыток в окно портала, и оно схлопнулось. Затем открыл портал другим свитком, взятым у большеголового командира лесных эльфаров, и приказал вампиру:

– Иди на охоту, вестник смерти.

И тот мгновенно скрылся из глаз.

– Ну, вот и все, – сказал я. – Теперь дороги назад нет. Не боишься? – я прижал к себе девушку.

– С тобой ничего не боюсь, – прошептала она и обняла меня за талию двумя руками. – Думаешь, Великий князь тебя послушает?

– Нет, не послушает. Но у него будет пища для размышлений. А когда я приду в Лес, у него не останется другого выхода, как признать меня другом Леса и дать разрешение на брак, или это сделает другой, более покладистый князь, которого назначу я.

– Ты такой смелый и умный, Ирри! Я так рада, что выбрала тебя…

Она крепче сжала свои объятия.

Женщины, они такие разные. Как дни ранней весной. То теплые, то холодные. То ветер, то дождь. И мы их принимаем такими, какие они есть, не стараясь переделать. Такими были и мои невесты, непохожие друг на друга. Чернушка спокойная и уравновешенная, сказывалось заклятие подчинения. Ганга вспыльчивая и необузданная, как дикая оркская степь. Шиза (если ее можно назвать невестой) старалась меня переделать под себя, а я не сдавался, потому в ее понимании был тупым и грубым. Тора имела тяжелый характер и была гордой и неуступчивой. А вот Лирда любила меня и обожала. Души во мне не чаяла и не скрывала это. Не учила, не критиковала и не угрожала убить или переделать под себя. Таких женщин мы, мужчины, любим и ценим больше всего.

– Умница, – прошептал я и поцеловал ее в макушку. А сам мысленно произнес: «А Шиза дура…»

Но та не ответила.

«Видимо, опять ушла блевать, – подумал я. – Токсикоз, оказывается, бывает и у симбионтов…»

Высокие планы бытия. Град на Горе. Снежные горы

Погода в высоких планах, сколько я помню, никогда не менялась. Если Высокий сам это не захочет сделать. А кто захочет тратить драгоценную благодать на всякие глупости? Таких нет. Вот и над моей Горой всегда светит неизвестное мне светило и гуляют туда-сюда перистые облака. Ночи тут тоже нет. И как местные жители отмеряют время, мне было непонятно, а когда появлялось желание узнать про это, то сразу же в дело вступала природная лень. Я сам себе говорил: «А оно мне надо?»

Живут тут разумные, радуются тому, что не ушли за грань, и им хорошо. Жалоб нет, протестов тоже. Все довольны и вполне счастливы. Здесь веротерпимость, и