— Ммм, — недовольно промычала я,— а быстрее?

— А быстрее никак, ничего не испачкаешься, чистюля. А вот мне стирать в холодной воде, — горделиво заявил он, словно на подвиг собираясь.

— Да ну её, эту стирку, – отмахнулась я,— месяц всё это валялось, ещё месяц полежит.

— Ну, нет. Сказал, постираю, значит постираю!

— Да, а сушить как будешь? – заупрямилась я. – Сырость тут и грибок разводить? Нет уж, вещи переберём: что совсем грязное - скинем в санблок, остальное - аккуратно сложим.

— Как скажешь, солнышко,— меня ласково поцеловали, — моя земляночка. Счастье моё маленькое. Я всё сделаю: и уберу, и приготовлю, и сложу - лишь бы ты была довольна. И никогда больше мне не говори такие страшные слова.

— Какие? — шепнула я, купаясь в его нежности.

— Не говори мне «уходи»! Не говори, что не нужен, что сможешь прожить и без меня. Я не смогу без тебя и без ребёнка нашего тоже. Я всегда буду выбирать вас, никогда не оставлю и не предам. Буду работать с утра до ночи, лишь бы вы были сыты и в тепле. Не говори мне больше «уходи»! Не прогоняй! Я люблю тебя. Ты - моя Вселенная, Анита.

Последующие восемь дней пролетели незаметно. Демьян всё-таки всё перестирал, и теперь вся каюта была увешена влажным бельем. Душ, еле тёплый, я приняла за всё время лишь трижды. Но все эти холодные дни я провела под боком у любимого мужчины, согреваясь в его объятьях. Наши отношения стали крепче и понятнее.

А будущее вырисовывалось всё чётче.

Нервничать я начала ещё за несколько часов до входа в атмосферу планеты, на которой мы собирались подзарядить ядро. Демьян всячески меня успокаивал: подбадривал, обсуждал будущее, рассказывал, что после этой зарядки наш корабль начнёт работать на полную мощность, и нам больше не нужно будет нигде останавливаться. Уверял, что мы пробудем на этой планете всего пару часов. Что тут и станции-то толком нет. Так, пара ярусов и зарядная установка.

Но… Я нервничала всё больше и больше. Вспомнились и эти псы страшные - шкофы, и все рассказы о контрабандистах и работорговцах. Что только в голову не лезло. Меня так лихорадило от переживаний, что я пропустила сам момент нашей пришвартовки.

Каково же было моё удивление, когда Демьян, молча, встал и, вытащив скафандр, принялся в него облачаться.

— Зачем вообще голову глупостями забивать, вот скажи мне, пожалуйста. Как проснулась, не поела толком, один чай выпила и всё. Обед тоже пропустила, — проворчал он, смотря на меня тёплым заботливым взглядом.

— Я съела обед, — попыталась отмахнуться я.

— Не обманывай. Я всё видел,— жёлтые глаза сурово прищурились. — Ты всё выкинула в утилизатор и ложки в рот не отправила.

— Я… — а отбрехаться было, увы, нечем. Ну да, я ничего не съела, но меня тошнит уже от каши этой. Один ее запах – и желудок перекручивается и выворачивается наизнанку.

— Нам лететь ещё примерно три недели, и питаться ты должна хорошо. Спать не украдкой, а крепким сном.

— Ну… — снова попыталась возразить.

— Не нукай, — хмурые брови этого будущего папани сошлись на переносице, — у тебя и так рацион скупой. И тебе, и ребёнку нужны витамины и минералы. А откуда они возьмутся, если ты всё в утилизатор отправляешь! И не нужно ссылаться на тошноту: пей чай, там аскорбиновая кислота, напиток кислит и это должно помочь.

— Зануда деспотичная, — не выдержала я.

— А ты как думала? Беременность - это не шутки. Так что хватит трепать себе нервы и переживать по пустякам. Пока я снаружи, чтобы съела хотя бы завтрак, и чай не забудь, — этот марсианский диктатор осмотрелся. — Так ничего не трогать, кнопки не нажимать. За меня не переживать и наружу ни в коем случае не соваться. Лежи и кушай.

Не выдержав такой чрезмерной заботы, я провокационно показала ему язык. Ууу, всё он видит, всё он знает. Приятно, конечно, когда о тебе так заботятся, но есть и обратная сторона - отбирают самостоятельность. Уже не ты решаешь - кушать тебе или нет, а над тобой стоят и караулят, чтобы вся (цитирую) «полезная для твоего организма пища хорошо усвоилась». А что её жевать невозможно, пищу эту полезную, никого не волнует. Надоела каша. Хочу чего-нибудь другого. Мяса, овощей и вредный кофе. А как котлеток жирных хочется, и курочку жареную! Что бы ножку в руку берешь, а с нее сок капает. Жирнючий. И аромат на всю комнату разносится, да такой, чтобы слюной подавиться насмерть можно было!

Ммм… Мой желудок предательски забурчал.

— Вот видишь, организм требует пищи, — поддакнул ему Демьян.

— Курицу он требует с жареной корочкой, — простонала я.

— Вот не надо о больном. Я бы и сам сейчас кусок мяса умял.

Застегнув скафандр на магнитные молнии, Демьян подошёл вплотную к креслу, где я сидела, и опустился передо мной на колени.

— Я пробуду там снаружи меньше часа. Ничего не бойся и не переживай. Я оставил активным голоокно – ты будешь видеть меня на экране. Шкала зарядки тоже светится. Ну, а если всё же что-то произойдёт, — мой марионер криво усмехнулся, — то нажмёшь вот на эту кнопочку.

Он указал на горящую жёлтым сенсорную клавишу, на которой было изображено солнышко с лучиками. Потянувшись, я внимательно в неё вгляделась запоминая.

— А для чего она? — не сдержала я любопытства.

— Это кнопка включения взлётно-посадочных габаритных огней. Ты нажмешь, и я сразу увижу, что что-то стряслось. Ты всё хорошо поняла, Анита?

— Да, — нагнувшись, я поцеловала его в губы и пригладила длинные немного вьющиеся локоны, — сидеть внутри и кушать. Если что пойдет не так - нажать кнопку с «солнышком». Иди уже, а то мы тут надолго застрянем.

— Умничка, — Демьян встал и уже сам оставил на моих губах короткий страстный поцелуй, — я быстро, соскучиться не успеешь.

Соскучиться я успела.

Оставшись одна, решила всё-таки немного поесть. Отправляя в рот ложечку за ложечкой этой гадкой каши, я мысленно представляла, что ем любимые макароны с подливой, кусочек стейка, куриную ножку, варёные колбаски. Картинки любимых блюд одна за другой вставали у меня перед глазами, и, казалось, даже в воздухе витал сладкий мясной аромат.

Но, увы, мне только казалось. Потому как стоило немного наклониться над контейнером, так в нос ударил омерзительный витаминный запах каши. Меня аж передёрнуло. В мыслях погасли образы котлеток и отбивных, а в реальности осталось недоеденным ещё треть порции каши. Поёжившись, я отложила контейнер. И того, что съела, пока хватит.

На весь обед у меня фантазии и самовнушения не хватит.

На экране мелькнул мощный силуэт Демьяна. Вот что удивительно. Меня от нашего питательного рациона лишь выворачивало, а мой мужчина рос вширь, как на дрожжах. Нет, он не толстел, а именно становился шире, то есть мускулистее. На него уже половина футболок не налезала. Рубашки на груди не сходились. Видя моё удивление по этому поводу, он лишь усмехался и говорил, что входит в прежнюю форму. Мол, таким до колонии был.