В Ренделшаме все внимание двора и города было привлечено к приближавшейся свадьбе отважного Харуза из Крагдена, лорда-маршала и защитника Ренделшама, и блистательной красавицы леди Марклы из Валваджера. Такого пышного торжества не знали со дня коронации юного Переса. Повара и пекари трудились не покладая рук, готовя праздничный пир и используя на выпечку столько муки, сколько вообще было возможно. Охотники рыскали по холмам в поисках кабанов и красного зверя, которых лучше было бы поймать живьем, чтобы забить для пира в последний момент. Если не выходило, мясо замораживали, чтобы не попортилось.

Сам Харуз в эти дни ходил с совершенно ошеломленным видом, принимая поздравления, терпя похлопывания по плечу и завистливые высказывания насчет красоты его невесты. То, что выбрал он ее не совсем по своей воле, все прочие участники сделки — Иса, лорд Ройанс и Маркла — предпочитали держать в тайне.

Поскольку Исе ни к чему было лично следить за подготовкой к свадьбе, она частенько поднималась на башню и посылала в полет своего летуна.

Теперь, когда она могла видеть то же, что и Туманчик, она посылала его кружить над Ренделом, оценивая готовность страны принять удар с севера.

По большей части увиденное радовало ее. Конечно, люди по-прежнему старались не покидать домов без надобности, чтобы не выстуживать их, но они уже начинали привыкать к новому образу жизни.

Повсюду в Ренделе народ строил укрытия для полей по примеру Морских Бродяг. Конечно, такого урожая, как в теплые годы, быть не могло, но люди, по крайней мере, не голодали. Скот держали в хлевах, не выпуская на пастбища, чтобы не замерз. У овец и коз шерсть стала на редкость густой, и весной — если она вообще настанет — будет много великолепной пряжи. Тут и там люди отваживались отправляться в далекие поездки и обнаруживали, что могут, оказывается, вести свои дела вдалеке от дома, не замерзая при этом насмерть.

Иса изумлялась тому, как люди умеют привыкать к чему бы то ни было. Даже следя за ними глазами Туманчика, она поглаживала Великие Кольца и радовалась, что Рендел поручен ее заботам.

— Нет, Анамара, — твердо сказала Ясенка. — Я не твоя мама. Я обещала, что стану о тебе заботиться, и я сдержу слово. Но ты не будешь называть меня матерью или даже думать так! — Она посмотрела на Зазар. — Я намерена отослать эту девушку в Ридаль как можно скорее. Там ею займутся наставницы моей дочери Хегрин. Лучшего для нее я придумать не могу.

— Думаю, этого достаточно, — пожала плечами Зазар.

— А Вейзе? — спросила Ясенка. — Она сможет тебе помочь?

— Посмотри вокруг. Вейзе уже вернулась в Галинф, но если будет необходимо, я призову ее.

— Домой? — с надеждой отозвалась Анамара.

— Твой дом в Ридале, не в Галинфе, — ответила Ясенка. — Да, я отправлю тебя домой.

— Домой, — повторила девушка. — Домой. Мама.

— Иди спать, — сказала ей Ясенка. — Через несколько дней ты уедешь. Зазар, мне нужно время, чтобы собрать ее. У нее и одежды-то нет, только те лохмотья, в которых ты ее сюда привезла. Все, что она носит, — с чужого плеча!

— Думаю, у знатных людей такого добра в кладовках полным-полно найдется. — Знахарка взяла девушку за плечи и повернула к постели, застеленной для нее. Анамара все оборачивалась к Ясенке, с надеждой глядя на нее.

— Домой? Мама? — повторила она.

— Она станет одной из моих домочадцев. С ней будут обходиться достойно, хотя мне она не слишком-то по душе. И постарайся к утру обучить ее еще паре слов, пожалуйста, прежде чем уедешь сама. У тебя к этому есть дар, а у меня — никакого.

На утро следующего дня Ясенка и Горян сидели во главе стола за плотным горячим завтраком из густой овсяной каши и вареного мяса, запивая его разбавленным подогретым вином. Двум путникам — поскольку Рохан тоже уезжал в Ренделшам — надо было основательно подкрепиться, прежде чем выйти наружу, на ледяной воздух. Ясенка приказала приготовить припасы в дорогу — одну сумку для Рохана, другую для знахарки. Все они сидели за столом в большом зале у камина, отгороженные от остального пространства зала ширмой, ради тепла. Обогревало их небольшое пламя, не то что вчера вечером, когда в очаге с ревом полыхал огонь.

Рохан подкладывал Анамаре в тарелку еды, показывал, как правильно держать ложку, и резал для нее мясо.

— Неужто так необходимо отсылать ее? — спросил он.

— Я уже сто раз говорила тебе, Рохан, что сейчас для нее лучше места, чем Ридаль, не найти. Там есть наставники, чтобы учить ее и помочь прийти в себя. Там живет Хегрин, им придется всего лишь воспитывать двух детей вместо одного. Обещаю, я прикажу им отсылать мне отчет о том, как у нее продвигаются дела, вместе с отчетами о Хегрин. Поскольку между нашим замком и Ренделшамом продолжают ездить гонцы, мне будет легко передавать сведения для тебя.

— Если бы я мог поехать с ней, — вздохнул Рохан, отбирая у Анамары ложку и снова вкладывая в ее руку — но уже правильно, чтобы девушка могла донести еду до рта.

— Ты должен вернуться, — сказал Горин. — Как Ясенка хочет знать об Анамаре и Хегрин, так и я хочу знать о тебе и Себастьяне. Сдается мне, что война, которую мы ждали столько лет, не за горами.

— Не говори так! — воскликнула Ясенка. Она чуть не смахнула со стола кувшин с вином, но успела подхватить его, прежде чем тот успел опрокинуться и залить скатерть. — И без того слишком много случилось в последнее время, и если тебя призовут, я просто не вынесу. Хуже всего, если вам обоим придется идти в бой.

Горин поцеловал ее пальцы.

— Ты перенесешь и это, если придется, — а придется наверняка. Когда этот день настанет, ты посоветуешься с Зазар. — Он посмотрел на Зазар, и знахарка утвердительно кивнула. — У меня будет легче на душе, если вы поддержите друг друга в такое время.

— Можешь на меня положиться, — сказала Зазар с набитым ртом. И положила себе еще кусок мяса. — Мне не очень улыбается жить в одиночку, когда война на пороге. Во всем Ренделе будет небезопасно, но в Крепости Дуба не хуже, чем в любом другом месте.

Горин в ответ поцеловал ей руку:

— Спасибо, мадам Зазар. Я в неоплатном долгу перед вами.

— Считай, мы почти в расчете. В конце концов, ты провозился с Ясенкой все эти годы, — ядовито заметила она. — Да еще и Рохана добавь.

Горин рассмеялся, смех его эхом отразился от сводов почти пустого зала.

— Вы воспитали Ясенку куда лучше, чем думаете, — улыбаясь, сказал он. — Хотя вряд ли вы стали бы растить приемную дочь, в которой нет ни капли мужества.

К удивлению Ясенки, знахарка усмехнулась в ответ — и она поняла, что ее муж и воспитательница достигли такого уровня взаимопонимания, о каком ей и мечтать не приходится.

Сколько ни тяни, а час разлуки все равно придет. Ясенка поднялась на западную башню, откуда могла долго видеть путешественников. День был ясным, хотя ветерок оказался куда холоднее, чем ожидала Ясенка, и она с удовольствием куталась в меховой плащ. Прячась от ветра, она смотрела на заснеженную страну.