берегу ручья, где я чуть глаз не лишился. Однако, хлипким, по моим недавним воспоминаниям, ручей оказался речушкой местного значения. Ни фига её вброд перейти невозможно было. В прозрачной воде, даже с учётом всех преломлений световых лучей и вычислением прочих формул, до дна получалось метра два, не меньше. Да и вода была ледяной. Но мои следы чётко виднелись на обоих берегах.

Это что получалось. Я пробежал по поверхности воды? Разве такое возможно? Нет, ну я читал в Библии о таком происшествии, да и на «Ютубе» пару подобных видеороликов видел, которые даже ссылались на свою достоверность, но чтобы в реале такое случилось со мной. Это как?

Я чесал затылок и думал, как бы перебраться на ту сторону. Радовало одно. В жидкой земле берега были только мои следы. К счастью медведь отстал от меня ещё на том берегу.

Пришлось и тут идти в обход. Брод нашёлся не так далеко. Что тоже значительно радовало. Прыгая по большим камням, я пару раз чуть не свалился в воду. Равновесия приходилось держать всем своим вестибулярным аппаратом. Получилось. Фу-у-у… Второй раз мокнуть в ледяной воде, как-то не очень-то и хотелось.

Вступив на тот берег, я вернулся к своим следам. Они шли по колее в бурьяне (дал я маху), удивительно ровно проходили сквозь кустарники (ну правильно, я же и не думал сворачивать), и, главное, нигде не перекрывались следами многотонного зверя, который, по идее, всеми своими лапами должен был растоптать их. И это логично, ведь у него их четыре, а у меня две. У кого больше?

Но нет. Их просто не было. Следов, в смысле.

Я продвигался по лесной чаще, всё ещё опасливо оглядываясь по сторонам. И шёл до тех пор, пока не понял, что все следы я потерял давным-давно.

Это было круто. Я заблудился…

* * *

Где я есть, я и сам не понимаю. Кругом кусты и деревья. Камни какие-то. Это полный трендец. Я заблудился в незнакомом лесу, да ещё и с ментами на хвосте. Куда идти, понятия не имею. Заорать «Ау!»? А на фига? Чтобы ещё больше почувствовать себя дебилом?

— Прелесть, — рассуждаю я сам с собой. Наверное, от того, что человеческий голос в такой ситуации слышится как обезболивающее. Даже свой. — Просто прекрасно. Я встрял непонятно где. При себе ни оружия, ни телефона. Ещё и медведь этот долбанный. Что делать?

— Остальных, блин, искать, — послышался голос со стороны. Я замер, как вкопанный. Кто это? Голос знакомый. Я обернулся.

Кусты недалеко от меня раздвинулись, и из них вышел Артём. Весь поцарапанный, грязный, в репье. Одежда порвана. Я аж присвистнул.

— На себя посмотри, — бросил Тёма недовольным голосом. — Сам красавец. Я оглядел себя. Он прав. Вид у меня был такой, будто я маскировался в лесу, пока по мне топал батальон пехоты. Больше мне себя сравнить не с чем.

— А искать где? — развёл я руками. — Куда идти знаешь?

— Да, понятия не имею, — ответил Артём, отрывая колючки. — Все же рванули кто куда. Я, вообще, не помню, как бежал. Медведь, собака, за мной ещё рванул.

— Погоди, — насторожился я. — Так он за мной бежал.

— Прикалываешься? За мной кусты ломались, будто под гусеницами танка. Я даже обернуться боялся.

— Не гони. За мной эта тварь бросилась. Ты тут, вообще, не причём.

Я чуть в реке не утонул, пока драпал от него.

Тёма смотрел на меня, как на дурака.

— Сам дуру не гони, — ответил он. — Я по лесам ходил больше, чем ты в игрушки за компом резался. И я тебе говорю, за мной он бросился. Я чуть в овраге ноги не переломал из-за него.

Тёма обернулся в сторону, откуда пришёл, и указал туда рукой.

— Дашка ещё потерялась где-то.

— Ну, раз ты у нас такой матёрый егерь, — с сарказмом сказал я. — Тогда объясняй, как нам вернуться к БТРу.

Тёма посмотрел на меня гневным взглядом. А не фиг было из себя лешего строить.

— Ну, — сказал я после непродолжительной паузы. — По каким там приметам ориентироваться надо в тайге? По мху на деревьях, по солнцу, по звёздам?.. Давай, говори уже.

— Ты у меня сам сейчас засветишься, как солнце со звёздами, — вздохнул Тёма. — А мох растёт с северной стороны.

— Окей, — я подошёл к ближайшему дереву и осмотрел его. Мох ровным слоем покрывал весь низ ствола. Понять по нему, где находится север с югом, было совершенно невозможно. — Не понял. Тёма, тут везде мох. Да и найдём, где этот север искать, как по нему сориентироваться?

— Да, откуда я знаю?

— Давай рассуждать логически, — предложил я.

— Ну, давай.

— Мы с тобой встретились. Так?

— Ну.

— Баранки гну. А бежали мы в разных направлениях. Так?

— И?

— Баранки гни. Получается, мы сделали небольшой круг вокруг машины.

— Логично, — кивнул Тёма головой. — Только идти куда. Туда? Туда? Туда?..

— Хватит руками махать!

Я задрал голову и посмотрел на небо. Как назло был полдень. Солнце светило прямо над головой. Ещё можно было попробовать припомнить с какой стороны было наше светило, чтобы уже пойти по нему. Но полдень всё испортил. Подколоть Тёму с солнечной ориентацией? Хотя, нет. Этот кабан пострашнее медведя будет.

— Короче, — сказал Тёма, некоторое время крутя головой в разные стороны. — Что-то мне подсказывает, что идти надо туда.

— Пошли, — пожал я плечами.

Тёма первым затопал между залежами бурьяна и кустами. Обрывая остатки наших курток и футболок о ветки, мы двигались друг за другом. Но как-то быстро они разошлись в стороны, и перед нами предстала небольшая полянка. Мы с Тёмой поравнялись и взяли курс на заросли кустарника. Только между ними и елеями был небольшой проход в этих таёжных джунглях.

— А почему именно туда? — спросил я.

— Не знаю, — ответил Тёма. — Чутьё подсказывает. Я же по лесам лазить начал раньше, чем ходить. Природа мне больше нравится, чем городская суета. Здесь моя стихия. Я лес носом чую, и ориентируюсь в нём получше городских пижонов…

На этом Тёма осёкся на полуслове. Я посмотрел на место, где он должен был быть. А его там не было. Зато где-то рядом что-то скатилось вниз.

— О. Ещё один, — послышался скучающий голос Дашки. Я осторожно сделал шаг, куда последний раз наступал Тёма, и раздвинул ветки куста. Сам куст рос на краю оврага. На его дне сидела Даша со скучающим видом, а рядом на спине лежал Тёма. Я только тяжело вздохнул. Чувствует он лес.

— Оп, Дашка, — выдохнул Артём. — А Санька не видела?

— Ты лежишь на нём, —