и мои глаза встретились с ее. Я испугалась, что она догадается по взгляду обо всем, что кипело во мне в тот момент, но потом вспомнила, что у Маришки близорукость и отчетливо она меня видеть не может. Хотя по силуэту узнала и помахала. Я тоже ограничилась бы только этим жестом, но мне нужно на остановку, которая находится как раз в нескольких метрах от них.

Я шла медленно, стараясь быстро вернуть себе самообладание и, похоже, играя в сдержанность, перестаралась:

– П-привет! – весело сказал Юрка.

А я только угукнула и сразу отвела глаза. Его лица я не видела, но почувствовала, как изменилось его настроение – он не мог себе объяснить, почему я такая злая. И я не понимала, почему даже не попрощалась с ним и с Маришкой, хотя самообладание уже вернулось. Видимо, доигрывала роль…

14 ноября

Крестный заехал к папе вечером. Они сидели на кухне за столом, когда я проходила мимо и случайно услышала их разговор.

– Как там твоя девушка из Казани? Все еще?.. – спросил папа.

Крестный что-то ответил, но я не разобрала. Интуитивно я догадывалась, кем эта знакомая является и о чем шла речь. Потом крестный заговорил уже более разборчиво:

– Она для меня как зарядка, понимаешь? В быту батарея, как у телефона, садится, а я бам! И заряжаю аккумулятор. Да и потом, такая хорошенькая, ну как мимо пройти?

– Это плохо, – со вздохом сказал папа.

– Я Леночку твою очень уважаю, умная, красивая, но, скажи, неужели ты никогда?..

– Нет.

– И не думал?

– Голова забита работой всю жизнь была, тратить силы еще и на тайную жизнь, вот поверь, не хотелось. Может быть, если бы было большое какое-то чувство с кем-то (ну вот вдруг вспыхнуло бы, человек ни от чего не застрахован) я бы и… Но все равно не тайно. Что в этом красивого? Развелся бы и строил новые отношения честно.

– Как у тебя на работе, кстати? Все еще проверка зверствует?

Папа отмахнулся хмуро и выпил рюмку водки.

Чувствуя озноб, отошла от двери кухни.

А что, если и я для Алекса просто как зарядка? И не любил он меня нисколько? Конечно! За что меня любить, ну вот за что? Некрасивая, тощая, ребра в теле торчат так, как палки в пластиковом пакете. Дура непроходимая! Как я могла поверить, что такой, как он…

16 ноября

Вчера приехала Таня!

Звонок в дверь. Я выползла из ванной комнаты (где придирчиво рассматривала себя), чтобы открыть, потому что родители были заняты счетами.

Таня была насквозь промокшая из-за проливного осеннего дождя. С коротких волос струйками стекала вода, дополняя существенную лужу под ее ногами. Огромный бесполезный зонт сестра держала в руке.

На минуту я не поверила, что вижу ее. А потом большая волна счастья затопила.

– Кто там, Маша? – спросила мама из глубины квартиры.

– Таня приехала! – крикнула я.

Удивленные мама и папа вышли на шум. Следом, словно их хвостик, принеслась Лиля. Она первая стала прыгать около Тани, как щенок.

Родители растерянно медлили. Сюрприз большой! Таня не бывает дома в разгар семестра обычно. Наконец мама крепко обняла Таню:

– Здравствуй, моя хорошая! Почему не позвонила? В такую даль… Одна! Жива, здорова? Ну слава богу!

– А что случилось? – озабоченно спросил папа. – Кто-то обидел? В институте проблемы?

– Да я просто соскучилась, пап, – сказала Таня искренне. – Решила, что пропущу пару деньков, ничего страшного.

– Прогульшица! – недовольно покачала головой мама.

– Ну что вы, выгоните, что ли? – хитро прищурилась Таня.

– Не выгоним.

– Пойдемте за стол! – скомандовал папа.

Я стояла, улыбалась и вдруг подумала, что все-таки у нас хорошая семья, есть в нас любовь. А любовь – это как несущая стена: ничего без нее стоять не будет. Когда мы сели вместе на кухне, вокруг нас будто вырос надежный, светлый, теплый щит, за которым остались все переживания, проблемы и – что интересно – даже вечно спешащее время. Я совсем перестала слышать тиканье часов, хотя в квартире их полно, а на кухне они особенно звонкие и громкие. И папино лицо, с застывшим на нем страхом, расслабилось, и моя тоска успокоилась, улеглась…

23:30. Вечер прошел в суматохе. Мама заказывала еду из ресторана, мы сидели и ели допоздна. Когда папа ушел в кабинет дальше разбираться с делами, а мама – застилать кровать в Таниной комнате и укладывать Лильку, мы с сестрой переместились в мою комнату.

– Грустная ты, солнце, – сказала Таня, – и по телефону голос какой-то не такой, и сейчас вижу, что-то с тобой не так.

– Это я после болезни похудела!

– Да я не о худобе! Я про твое настроение. Какая-то ты не такая. Будто сломленная.

Я быстро пожала плечами:

– Да нет, такая же. А как ты считаешь, если талия прямоугольная, ничего уже не поможет, да?

– Маша, при чем тут талия?

Я быстро подняла майку:

– Смотри! Талия не сужается! Просто прямоугольник. И грудь маленькая, я даже лифчик с пушапом купила.

– Все у тебя гармонично. И почему вдруг?.. Откуда это взялось? Ты же всегда себя устраивала.

– Но других не устраивала…

Таня, немного погодя, спросила:

– Ты мне расскажешь?

– Потом.

– Хорошо. Но, Маша, я переживаю. Все-таки ты не такая. Ты мне березу напоминаешь, которую сильный ветер гнет, гнет, гнет… Она гибкая, но все-таки переламывается.

Я не знала, что сказать сестре. Мы разошлись в тишине.

18 ноября

Таня уехала. Так я и не решилась ей ничего рассказать. Она меня хорошо чувствует, поэтому тоже не расспрашивала. Знала, что бесполезно.

Почему не решилась? Не знаю… Так тонко, лично. Страшно. И не хочется снова слушать про то, что я люблю образ, который взяла из книги. Я просто люблю.

19 ноября

Нет сил писать…

20:00. Немного отошла. Вот.

Воскресенье. Вернулись с Юрой с прогулки. Мама позвала нас пить чай. Юра уже стал совсем своим. В столовой сидели крестный и папа.

Сначала мне было хорошо. Я пила горячий чай и ела торт с мыслями, что сейчас наберу пару килограммов – и, может, грудь подрастет.

А потом крестный сказал:

– Кстати, вы знаете про Сашку?

Я похолодела.

– Женат парень… – отозвался папа задумчиво. Видимо, думал о работе.

– А что? – спросила мама. – Неужели уже прибавление? Быстрые они!

– Все ровно наоборот.

– То есть как? – не поняла мама.

– Разошлись молодожены. Не сложилось. Так сказать, не сошлись характерами. Вчера с Димой говорил и узнал.

Заметила, что Юра бросил на меня взгляд. Я замерла. Вдруг почувствовала себя куклой – мир видела, но осмыслить