Он никогда бы не отправился в пустынные холмы Сомерсета, где зеленоглазая искусительница назвала его бездельником, заставила стать специалистом в строительстве каналов, а между делом до такой степени заполнила его сердце, что теперь он не представлял без нее жизни.

Впервые после визита в Апперком лорд Грэшем улыбнулся.

Следующий день начался неудачно. Несмотря на спешку, Эдвард не возразил, когда Чарли сказал, что должен заехать в Фром, чтобы нанести визит. Он был благодарен брату за понимание, однако уступка оказалась напрасной. К тому времени когда граф прибыл в «Золотую лань», миссис Невилл и миссис Бейтс уже покинули гостиницу его ожидала лишь краткая записка от Эжени.

«Мы уезжаем в страшной суматохе, милорд. Тесса все мне объяснила, и я прекрасно поняла обстоятельства, однако смею надеяться на удовольствие видеть вас в Лондоне! Уверена, я не единственная, кого ваш визит осчастливит».

— Неприятности? — тактично поинтересовался Эдвард, наблюдая за братом.

— Кажется, я получил отставку. — Чарлз сунул письмо в карман и постарался скрыть горькое разочарование. Он надеялся увидеть Тессу перед долгим путешествием в Лондон, и она обещала ждать. В городе все время займет проклятая дилемма Даремов, а так хотелось встретиться хотя бы на четверть часа! И вот она уехала, даже не оставив прощальной записки. Только компаньонка сочла нужным соблюсти приличия. Что случилось? Что именно объяснила Тесса миссис Бейтс? Почему не дождалась?

— Они уже уехали в Лондон.

Эдвард приподнял бровь.

— А…

Чарли смерил брата сердитым взглядом.

— И что же это означает?

Лорд де Лейси поднялся с дивана и знаком приказал слуге подать шляпу.

— Это означает, что я рекомендую немедленно отправиться в Лондон, пока не поздно.

— Не поздно для чего?

Эдвард надел шляпу, взял трость и посмотрел с легкой усмешкой.

— Для того, разумеется, чтобы вернуть расположение прекрасной дамы.

Чарли пробурчал какую-то грубость и решительно зашагал к экипажу, явно испытывая желание оставить брата в холле гостиницы.

Во время долгой поездки пришлось рассказать Эдварду об Уорли и Марии. Признание причинило боль, однако Чарли себя не жалел. В конце концов, Эдвард проявил куда больше понимания, чем можно было надеяться.

— Вряд ли я вправе кинуть в тебя камень, — заметил он. — Сам едва не женился по ошибке, причем с благословения отца. Ирония заключается в том, что в некотором смысле скандал оказался даже полезным.

— Я благодарю за него Бога, — кивнул Чарли. — Думаю, то же самое должны сделать и вы с Джерардом. Без этого испытания каждый из нас тупо продолжал бы идти своей дорогой. Не знаю, как вам, а мне страшно подумать, что я мог пропустить.

— Я пришел к такому же выводу, — согласился Эдвард после долгого молчания. — Хотя сейчас, когда ты блестяще решил дилемму Даремов, рассуждать легко. — Чарли взглянул с удивлением, и Эдвард убежденно кивнул. — Ты очень похож на отца. Чем сложнее задача, тем увереннее ты бросаешься в бой. Отец был бы дьявольски доволен, что Дарем спас именно ты.

— Хочешь сказать, поражен.

— Нет, именно доволен. — Эдвард улыбнулся. — И слегка удивлен.

— Странно, — отозвался Чарли. — Не о разных ли людях мы говорим?

Как они и предполагали, Лондон кипел сплетнями и пересудами. Каждая газета писала о дилемме Даремов и рассуждала о непримиримых наследниках, как теперь стало принято называть Чарли и кузена Огастуса, который также претендовал на герцогский титул. Юристы уже практически жили в Дарем-Хаусе, и, подобно стае саранчи, жадно напали на реестр преподобного Огилви и письмо мистера Томаса — викария городка Нанни. Каждый день адвокат сэр Ричард Чалмерс являлся, чтобы подготовить документы под мудрым надзором поверенного сэра Джеймса Уитерса, и в этой приятной компании Чарли проводил по несколько часов кряду, выверяя каждое слово своей петиции. Малейшая неточность в формулировке могла свести на нет неоспоримые доказательства письма священника из Нанни. К тому же в доме не иссякал поток посетителей: истинные благожелатели предлагали поддержку, а любопытные под видом сочувствия искали зрелища. Чарли должен был принимать каждого с благородным спокойствием герцога. Он сознавал, что на данной стадии процесса нельзя было пустить на самотек даже мелочь, а образ величественного и уверенного в собственной правоте аристократа лишь укрепит его позиции в Комитете по привилегиям.

Но хуже всего было то, что он не имел морального права навестить Тессу. Визит моментально поставил бы ее под обстрел всеобщего внимания, а допустить это Чарли не мог. Он попытался написать письмо, однако не сумел выразить на бумаге своих чувств. Очень хотелось узнать, как она проводит время, сумела ли полюбить Лондон, нашла ли хорошую кофейню и какой кофе там варят — такой же вкусный, каким угощал он? Нужно было выяснить, действительно ли она его оставила и решила превратить отношения в тайное мимолетное увлечение. Впрочем, эту возможность он рассматривал недолго: чем плотнее обступали почести и обязательства, тем яснее он сознавал, что Тесса необходима ему, чтобы их разделить. Всякий раз, когда юристы затевали спор, хотелось разрешить его вместе с ней. Каждый вечер, как только Эдвард уходил в спальню об руку с любимой женой, возникало мучительно острое желание вот так же взять за руку Тессу… Он скучал больше, чем мог представить.

Наконец, в полном отчаянии, Чарли решил обратиться за помощью к леди Доулинг — проще говоря, тетушке Маргарет — и перехватил ее на лестнице в тот момент, когда почтенная особа приехала навестить Франческу, жену Эдварда. Тетушка Маргарет была младшей сестрой герцога, но не имела с Даремом почти ничего общего. Одиннадцать лет назад, узнав о разрыве между отцом и сыном, графиня открыла для Чарли и свой дом, и свои объятия. Из всего семейства она одна умела выслушать и понять. Оставалось надеяться, что и этот случай не станет исключением.

— Мне необходимо содействие, — выпалил Грэшем, невероятно довольный, что удалось встретить тетушку одну, без ближайшей подруги леди Эклстон. Эта очаровательная дама блестяще умела сплетничать, однако Чарли решил, что скорее опубликует свое намерение в газетах, чем расскажет ей. Чего леди Эклстон делать не умела, так это хранить секреты.

— Все, что угодно, — немедленно согласилась леди Доулинг. — Может быть, послать за Доулингом?

— Нет, просьба именно к вам. — Чарли неуверенно замолчал. — Есть одна леди… дело в том, что я сейчас страшно занят, но хочу узнать… хочу убедиться, что у нее все в порядке. — Он окончательно смутился. — Короче говоря, не согласитесь ли вы съездить к ней и передать от меня поклон?

— О! Значит, мне предстоит дипломатическая миссия? — удивилась графиня Доулинг. — Но кто же эта леди?

— Она не похожа на других лондонских дам, — пояснил Чарли строго, — и нравится мне именно такой. Если вы обидите ее хотя бы неловким намеком, ни за что не прошу.