Письмо Массовера своей жене,

переданное по его просьбе академику А.Д.Сахарову.

«Дорогая Валечка!

Представилась возможность написать еще одно письмо, чем и незамедлительно пользуюсь. С 16.VIII я нахожусь в карцере, откуда в зону уже не выйду, отправлюсь на «Белый лебедь». Вкратце попытаюсь описать тебе ситуацию. Мне теперь совершенно ясно, что отправлен я был в Соликамское управление, или как его еще называют «Усольлаг», с санкции Москвы, для «обламывания» или, что не менее вероятно, для физического уничтожения. Не буду останавливаться на общих условиях содержания здесь, они попросту неописуемы, ничего подобного я ни в каких других зонах не видел, а ведь это моя четвертая зона. Чтобы понять это – нужно увидеть все своими собственными глазами. Но страшнее всего отношение администрации к заключенным, оно ничем не отличается от худших времен сталинского периода /конечно, по сведениям из литературных источников/. Если говорить коротко, то все зэки находятся как бы вне закона, то есть на деле лишены полностью всех (!) конституционных прав и гарантий. Человеческая жизнь здесь не стоит ни гроша. Старожилы /зэки, пробывшие в Усольлагере не менее полутора-двух лет/ рассказывали мне, что в соседней ИТК усиленного режима /поселок Сом/, начальник ИТК полковник Аверин зимой /а морозы здесь страшные/ раздевал заключенных догола, обливал водой и бросал во дворик карцера, где они погибали в страшных мучениях. Я записал фамилии очевидцев этого и вообще завел тетрадь, в которой записываю подобные факты и свидетелей. Не далее, как весной нынешнего года, уже в нашей колонии работниками ИТК был зверски избит з/к, он получил настолько тяжкие телесные повреждения /перелом позвоночника с явлениями полного паралича/, что его вынуждены были актировать /досрочно освободить из мест заключения по состоянию здоровья/, а это является здесь чрезвычайнейшей редкостью. Подобных фактов у меня зафиксировано множество, но что характерно, ни по одному из них виновные не понесли никакой, даже административной ответственности. Зэки, доведенные до отчаяния обстановкой тотального физического и психологического террора, зачастую в психотическом состоянии совершают многочисленные попытки самоубийства, нелепые попытки побега из ИТК и т.п. Так, например, несколько дней назад наружной охраной был застрелен зэк, пытавшийся днем, на глазах у охраны перелезть через ограждение. Его очень легко было задержать, но охрана и не подумала сделать это, а сразу же открыла огонь из автомата на поражение. Мне сообщили о нескольких случаях, когда работники ИТК, предварительно жестоко избив зэка, бросали его в «запретку» (запретную зону около наружного забора), после чего наружная охрана открывала огонь по беспомощному человеку, и убивали или ранили его якобы при попытке к бегству /фамилии очевидцев у меня имеются/. При конвоировании зэков к месту работы любимым развлечением охраны /почти всегда пьяной/ является натравливание на людей сторожевых собак, в результате чего есть многочисленные случаи покусов. Я уже писал о том, что медицинское обслуживание здесь – ни что иное, как замаскированная форма уничтожения людей. Из множества имеющихся у меня фактов приведу лишь один: 2-3 года назад нынешний начальник медсанчасти майор В.И.Иванкина, лично делая внутривенные инъекции двум осужденным особого режима, умышленно ввела им в вену воздух, после чего эти зэки в течение нескольких минут умерли. После этого Иванкина вышла к другим зэкам, дожидающимся своей очереди, и издевательским тоном спросила: «Есть ли еще желающие полечиться?» Желающих, естественно, не нашлось, зэки в ужасе разбежались. Лично о своем «общении» с Иванкиной я готов дать официальные показания сотрудникам соответствующих компетентных органов. Факты эти просто ужасающие. Дай Бог, чтобы мне удалось дать эти показания.

Что касается меня то мое физическое состояние настолько плачевно, что я с трудом передвигаюсь. В ответ на мои законные требования провести обследование моего состояния и дать заключение о моей трудоспособности, нынешний начальник ИТК /фамилии его к сожалению не знаю, он недавно назначен/ не только отказал мне в этом, но и в грубой издевательской форме заявил, что он сам меня вылечит, а если это не удастся ему, то меня вылечат на «Лебеде». Затем он без обиняков сказал мне, что «здесь обламывали и не таких» и что если я не «образумлюсь», то с «Лебедя» живым мне не выйти. За неимением условий и времени /пишу в карцере, нелегально/, попытаюсь кратко, без приведения конкретных фактов, которыми я располагаю, рассказать о том, чему я сам был свидетелем во время краткого /7 дней/ пребывания там и о чем слышал от людей, пробывших там длительное время /6 месяцев/. Непрерывными жестокими избиениями, широко практикуемыми крайними, носящими изуверский характер, формами унижения человеческого достоинства /я имею в виду насильственное опедерастивание заключенных, со всеми, вытекающими отсюда последствиями/, непосильным физическим трудом, зачастую по 16 часов и более в сутки, и многим другим, большинство зэков доводят до состояния абсолютной, носящей животный характер покорности и безразличия, уничтожая в них все человеческое, то есть превращая в запуганных покорных, полностью обезличенных существ. Итогом подобного «перевоспитания» являются многочисленные случаи самоубийств, смерти заключенных от повреждений, полученных при побоях, так как медицинская помощь практически не оказывается, а лишь имитируется. Валечка! Я молю Бога, чтобы это письмо дошло до тебя и вот почему. Умоляю тебя /очень вероятно, что это моя последняя предсмертная просьба/ довести это письмо и мои предыдущие письма с этапа и из зоны до сведения общественности. Я уже начал писать заявление обо всем Генеральному прокурору, но, поразмыслив, отказался от этого, так как уверен, что оно, как обычно, начнет кочевать по инстанциям и в конце концов затеряется в недрах нашей бюрократической машины, не принеся никакого результата. А я считаю своим долгом честного человека довести до сведения людей ужасающие факты произвола и беззакония МВД, которыми я располагаю. Я готов нести любую ответственность за правдивость всего, тем более, что могу подтвердить это многочисленными показаниями потерпевших и свидетелей. Почти все зэки, осведомленные о моем намерении, говорят мне, что идя на это, я рискую жизнью, приводя при этом веские доводы и конкретные примеры… Я готов на это и очень прошу тебя ознакомить с моими письмами общественные правозащитные организации, как официальные, так и неформальные. Обратись также к прогрессивно настроенной части народных депутатов СССР, к представителям печати. Лучше всего было бы, если бы тебе удалось встретиться с академиком Сахаровым и ознакомить его с моими письмами. Это честнейший человек, каких, к сожалению, очень мало. Я убежден, что факты, изложенные в моих письмах, не смогут оставить его равнодушным, и он употребит весь свой авторитет и влияние народного депутата СССР на то, чтобы