Она в ужасе склонилась над импровизированной колыбелью и впервые по-настоящему рассмотрела трех малышей. Мальчиков завернули в голубые, вязанные крючком одеяльца. Луиза вытерла носы уголком пеленки, и они вдруг успокоились. Возможно, их заинтересовало новое лицо…

– Ну-ка, давайте посмотрим, как вы топаете маленькими ножками, – хриплым голосом проворковала Луиза, достав первого мальчика.

Ребенок уцепился за колесо тележки, она поставила рядом второго, продолжая разговаривать с ними и то и дело поглядывать назад, где небо над шоссе снова стало беззвучно-унылым, как погребальные пелены.

Луиза взяла на руки младенца и запела колыбельную. Ребенок затих.

Нужно было проверить содержимое тележки. Она перегнулась через борт, подняла стопку одеял и простынок, на которой лежали дети, и увидела перевязанный ленточкой пакет с письмами Жанны, который неосознанным движением кинула туда, спасаясь бегством.

Луиза отодвинула его в сторону и обнаружила кое-какую посуду, столовые приборы из нержавейки, одежду, круглую буханку хлеба, бидон с водой, две банки ягодного компота, коробки печенья, плитку подтаявшего шоколада, три банки овощных консервов, кулек белого риса, мешок детской смеси. Закончив, она села в траву на обочине, зажала меньшего мальчика между коленей, отщипнула два кусочка хлеба и протянула один ему, а другой его брату. Оба синхронно шлепнулись на попки и принялись с упоением жевать. От девочки ужасно пахло, ее требовалось немедленно перепеленать. Делать она это не умела, английских булавок не нашла и завязала подгузник затейливым узлом. Все грязные пеленки она выбросила, подумав: «Все равно постирать негде…»

Наступала ночь, и Луиза снова засомневалась: что делать, как поступить, куда направить свои стопы. Одинокая ферма напоминала ушедшего в себя человека и выглядела враждебно.

Луиза уложила детей и зашагала… дальше.

Малыши ненадолго затихли.

Луиза шла и мысленно составляла список дел: переодеть детей, накормить их, найти место для ночлега и – самое главное – выяснить, кто даст им приют.

Куда сдают найденышей?

Она подумала о мсье Жюле. О том, как он стоит один на дороге и кричит: «Ну же, Луиза, беги!» Неужели какой-то паршивый бош убил ее любимого толстяка в домашних тапочках?

Утешенные хлебом близнецы дремали, но девочка снова расплакалась, и Луиза почувствовала себя несчастнейшей из женщин. Она превратилась в клубок нервов, слишком велика была ответственность и силен страх… Луиза злилась, но ничего не могла с собой поделать. Она положила девочку на сгиб левой руки, правой взялась за ручку тележки и продолжила свой путь.

Когда Луиза добралась наконец до деревьев, землю окутал ночной туман. Роща была не роща, а сделавшая петлю дорога, с которой она ушла двумя часами раньше. Беженцы по-прежнему медленно двигались вперед с чемоданами и узлами, рядом ехали велосипедисты, но машин не было…

Она никак не могла сориентироваться, понять, справа или слева остались мсье Жюль и сгоревший «пежо». Дети проснулись, нужно было как следует накормить всех троих, дать попить, сменить пеленки… «Ее даже от груди еще не отняли…» Какую еду можно давать малышам, толком не умеющим жевать? Есть ли у нее все необходимое? Мучимая вопросами, она присоединилась к усталым людям, решила не останавливаться, не составив четкого плана, и запела, чтобы заглушить громкий рев малышей:

На обочинах и в кюветах стояли брошенные машины с распахнутыми дверями, внутри остались чемоданы и пустые коробки, куда совсем недавно люди торопливо собирали вещи, чтобы взять с собой в изгнание. Луиза шла быстро, ни с кем не сталкиваясь. Многие беженцы уже устраивались на импровизированный ночлег, сооружали навесы из брезентовых чехлов, одеял или простыней, чтобы не промокнуть под дождем.

Луиза продолжала идти, пока не заметила костерок, разведенный около кустов, и людей возле него, они ужинали, сидя спиной к дороге.

Луиза остановила тележку в двух шагах от незнакомой семьи, и на плач обернулись мать, отец и трое детей. Мужчина смотрел враждебно, женщина с печалью, ребята равнодушно.

Она посадила близнецов на землю, девочку пристроила на левую руку и занялась приготовлением еды. Сначала дала мальчикам хлеба, чувствуя на себе взгляд матери семейства. Где-то недалеко, в поле, мычала корова, призывая хозяйку. Луиза насыпала в алюминиевую миску немного смеси с запахом ванили, налила воды, и на поверхности сразу образовались комки. Мальчики с интересом наблюдали за ее действиями, девочка нетерпеливо кряхтела, а треклятые комки отказывались расходиться.

– Ничего не выйдет, пока не подогреете воду, – сказала женщина, подойдя ближе.

– Не приставай к человеку, Тереза! – недовольным тоном крикнул мужчина, но его жена давно научилась слышать и не слушать.

Луиза перелила содержимое миски в маленькую кастрюльку с ручкой, подумав: «Да уж, эти люди подготовились к трудному путешествию…» Мужчина что-то тихо бубнил, пока грелась смесь. Он явно пытался надавить на жену, показать, кто главный в семье.

Луиза дала девочке погремушку – деревянный свисток с ручкой (малышка начала с упоением трясти ее), потом вынула из тележки две банки с компотом, поняла, что сама их не откроет, и подошла к старшему сыну неприветливого «кострового».

– У меня не хватает сил… Поможете?