– Хороший довод, – беззаботно согласился Микки.

От отчаяния Гэри готов был рвать на голове волосы. Нет, решил он, я повыдергаю волосы у Микки. Он заревел опять от охватившего его отчаяния. Напрасны все усилия, бессмысленна смерть Кедрика, зря, ни за что полегли воины, сражавшиеся на поле к югу от Двергамала. Он вспомнил, как торговался с колдуньей, как освободил Керидвен, потому что считал это путешествие к Пальцу Гиганта делом чрезвычайной важности.

Микки перестал играть в невинность. Его лицо приняло не менее хмурое выражение, чем лицо Гэри. Из очередного (а количество их, по-видимому, было бесконечным) кармана своей серой куртки он вытащил украшенный драгоценностями кинжал и бросил его к ногам Гэри.

– Что… – начал было спрашивать Гэри, в недоумении глядя на оружие. Сначала ему показалось, что Микки бросил кинжал в него. Затем правда оглушила его, словно удар мокрым полотенцем по лицу. Гэри узнал этот кинжал! Он видел его в этом самом замке, своими руками взял его из этого самого замка!

– Не воображай, что ты чем-то лучше! – завопил на него Микки. – Вот эта штука, парень. Тот самый предмет, который был украден из логова Роберта. Именно благодаря его отсутствию Роберт теперь может летать на свободе.

Гэри приходил в себя, хотя дышал все еще с перебоями. На его совести сотни убитых. Эта мысль невыносимой тяжестью легла на плечи молодого человека, грозя сокрушить его. Именно он, Гэри Леджер, взял кинжал!

Он освободил дракона!

– Я не знал, – задыхаясь, пробормотал он. – Я не хотел…

– Разумеется, не знал и не хотел, – согласился Микки. В его тоне звучало искреннее сочувствие. – Это было ошибкой, за которую тебя никто не может обвинять.

– Но если мы вернем кинжал на место, то тем самым свяжем Роберта? – полувопросительно-полуутвердительно спросил Гэри.

Микки медленно покачал головой.

– Тогда я прав, – резко отпарировал Гэри. Маятник его чувств качнулся, заставив его вновь перейти на агрессивный тон. – Единственное, зачем мы сюда пожаловали, – это твой горшок с золотом.

– Да, – не стал спорить Микки. – И это вовсе не так уж мало, как ты пытаешься изобразить.

– Погибли люди, – оскалился Гэри.

– И еще больше погибнет, – мрачно отвечал Микки. – Я сделал это не только для себя, парень, – продолжал он тоном мрачной непоколебимости. – Я пришел за своим горшком, я лгал тебе, чтобы заставить тебя помогать мне. Но я это делал ради всех нас. Тебе самому и Кэлси, так же как гномам и людям Бремара, предстоит битва с драконом. И теперь, когда я получил обратно мой горшок, бороться будет легче. Ты мог убедиться в этом сам, видел, как мало я мог помочь вам на болоте или на дороге. И ты видел, насколько возросла моя помощь, когда я оказался ближе к своему горшку. Мы прошли прямо через ряды армии Роберта и, если понадобится, пройдем опять, и никто из них не догадается, что что-то не в порядке!

Гэри не мог отрицать справедливость рассуждений лепрекона. Он почувствовал, как волна гнева, сначала буквально захлестывавшая его, теперь быстро спадает.

– Я вам понадоблюсь в предстоящих испытаниях, – добавил Микки. – И сейчас я готов помочь вам выбраться из этой ситуации.

– Ну а как же с драконом? – спросил Гэри. – Может, имеет смысл мне вернуться на Инис Гвидрин и выпустить Керидвен прямо сейчас? Пускай они с Робертом дерутся друг с другом.

Микки с минуту обдумывал это предложение, затем вновь отрицательно покачал головой.

– Даже колдунья не станет останавливать Роберта до тех пор, пока вся восточная часть страны не превратится в пепелище, – возразил он. – Теперь, когда Дилнамарра уже в жадных лапах Гелдиона, Керидвен предпочтет, чтобы Бремар и Дрохит были сожжены. Она захочет, чтобы докучные гномы и мощные дворфы не стояли у нее на пути. Нет, парень, с Робертом придется сражаться, и сражаться скоро – раньше, чем для этого созреет колдунья.

Гэри вздохнул, кивнул и огляделся.

– Но только не здесь, – произнес он. – Не стоит драться с драконом в самом сердце его крепости.

– Тогда нам надо поскорее уносить ноги, – справедливо заметил Микки. – Драконы знают свои сокровища лучше, чем младенец знает мать. И Роберт непременно догадается, что мы сунули свой нос в его богатства.

Предложение Микки не вызвало у Гэри возражений.

– Нам нужно взять с собой что-то, что служило бы приманкой для дракона, – произнес он, жадно ища взглядом в сверкающей горе подходящий предмет.

Микки постучал по карману, в который раньше спрятал горшок.

– У нас уже есть такая вещь, – угрюмо пробормотал он. – У нас она уже есть.

Гэри не стал спорить, но затем ему в голову пришла одна мысль, совершенно мошенническая.

В этот же день, еще до захода солнца, Микки и Гэри опять находились в квадрицикле. Их путь лежал резко вверх, через бесплодные земли к западу от Пальца Гиганта. По правую руку от Гэри находилось копье Кедрика Донигартена, по левую – огромный меч Роберта.

Роберт, вновь облекшийся в личину крупного рыжебородого человека, гордой поступью вошел в сожженную оконечность Жутколесья. Мощными руками он небрежно отбрасывал в сторону почерневшие, все еще дымящиеся деревья. Прикосновение к горящей древесине не причиняло ему боли. Одной рукой он схватил большое бревно и отшвырнул его от себя, злорадно наблюдая, как оно врезалось в дерево. Оно еще стояло, но внутренняя его часть прогорела до углей. Мощный удар вышиб из ствола целый сноп искр.

– Ты здесь, малютка эльф? – проревел обернувшийся человеком дракон, с треском продираясь сквозь раскаленный бурелом. Он не обращал ни малейшего внимания на небольшие, вспыхивающие тут и там от его движения пожары.

Никакой огонь не мог повредить Роберту.

– Ну что же ты, выходи, поиграем, Келсенэльэнельвиал Гил-Равадри! – взывал дракон. – Иначе мне придется сжечь лес до конца.

Ответа не было. В сожженном лесу царила мертвая тишина, даже птицы не чирикали. Глаза Роберта сузились. Он принялся тщательно осматривать близлежащую местность. Он трижды налетал на лес, каждый раз в полную силу. Он яростно изливал потоки пламени, после чего решил, что Кэлси и его друзья, включая жалкого самозванца Гэри Леджера из Бритэйна, по всей вероятности, уже мертвы. Однако, размышляя об этом сейчас, при полном отсутствии чего-либо хотя бы отдаленно напоминающего обугленные трупы, дракон все больше и больше приходил к выводу, что выбрал неверную тактику. Вероятно, ему не следовало нападать так открыто. Он действовал слишком в лоб, позволив ярости встать на пути здравого смысла. А теперь он чувствовал себя утомленным – слишком утомленным, чтобы взмахнуть драконскими крыльями и обыскать окрестности или исторгнуть из легких еще один поток смертоносного огня и спалить остаток леса.

Однако он не поддавался тревоге. Роберт знал, что эльфу и его друзьям не под силу тягаться с ним даже теперь, когда он пребывает в человеческом облике. Он был уверен, что им нечего противопоставить и нечем повредить такому могущественному созданию, как он.