В машину Ника я сажусь практически без сил. Хочется плакать. Рыдать. Выть. Но я не позволяю себе. Не сейчас. Внутри пустота. Я полностью выжата. Как будто только что лишилась чего-то очень важного. Равноценного сердца. Но в глубине души я знаю, что поступила правильно. Когда-то в будущем я поблагодарю себя за этот поступок. Надеюсь.

— Как ты? — Голос парня обеспокоенный. Ник говорит тихо, как будто боится говорить громче.

— Ты сможешь отвезти меня на квартиру собрать вещи, а после на вокзал? — Впиваюсь в парня умоляющим взглядом. Молю, чтобы не спрашивал. Не добивал. Я хочу уехать. Сегодня. Сейчас. Потому что надеюсь, что вдалеке от НЕГО станет легче.

Поджимаю под себя ноги, когда слышу стук в дверь. Это бабушка.

— Моя хорошая, ну как ты?

Бабуля проходит в комнату, в голосе столько тревоги, что я лишь зажмуриваюсь. Хочется соврать, что хорошо. Успокоить её. Не пугать. Но врать у меня получается паршиво. И с недавнего времени на вранье у меня аллергия.

Я уже неделю как нахожусь у бабушки. Думала, что, когда уеду, станет проще. Выдохну. Смогу перезагрузиться. Но, кажется, в дороге я подцепила какой-то вирус. Потому что вот уже шестой день я чувствую себя так, будто меня катком переехало. Сил совсем нет, тошнит, и чтобы я не съела, долго во мне не задерживается.

— Мне кажется немного лучше, — не лукавлю, я просто сама себя в этом пытаюсь убедить.

Бабушка садится рядом, гладит меня по волосам. Зажмуриваюсь и затихаю. Я так сильно нуждалась в заботе и поддержке, что сейчас получаю её сполна.

— Ничего, моя девочка, всё проходит, раны затягиваются, а ты становишься сильнее, — произносит тихонько, перебирает волосы.

— Бабуль, разве может зажить кровоточащая рана?

— Всё может, моя хорошая, затягивается, зарубцовывается, и ты становишься сильнее.

Когда я приехала, бабушка не задавала никаких вопросов, только была рядом и поддерживала. А потом меня как будто прорвало. Я рассказала всё. Поделилась, и правда стало немножко легче. За долгое время я смогла больше не держать всё в себе. И главное она не стала осуждать или ругать, просто поддержала.

— Солнышко, я тебе кое-что принесла, — бабушка произносит спустя несколько минут молчания. А после протягивает мне небольшую продолговатую коробочку.

— Что это? — Приподнимаюсь, медленно сажусь на кровати. Боюсь, что если резко меня снова начнёт мутить.

Сжимаю пальцами коробочку, пробегаюсь глазами по буквам, а после в полном непонимании смотрю на бабушку.

— Зачем?

— Я слишком долго прожила на этом свете и умею распознавать симптомы.

— Бабуль, этого быть не может. Я лежала в больнице, у меня брали кровь на анализы. — Снова перевожу взгляд на коробочку с тестом на беременность. Да нет, бред. Быть не может.

— Давай мы просто сделаем, хорошо?

— Бабуль…

— Твоя мама, когда была тобой беременна, первые месяцы вообще есть не могла, её от всего воротило. У всех обычно позже токсикоз проявляется, некоторым везёт, и они с такой проблемой вообще не сталкиваются. А вот ты маме дала жару. — Бабушка говорит про маму с теплотой, улыбается воспоминаниям.

Сильнее сжимаю коробочку, медленно встаю с кровати. Боюсь резко шевелиться. Тест делаю только для того, чтобы бабуля не переживала, потому что уверена, что это невозможно.

«Вы же занимались сексом без защиты» — внутренний голос заставляет начать переживать. У меня же брали анализы. Мне бы сказали. Я бы знала.

Делаю всё, как написано на упаковке. Первую минуту почти не нервничаю, а вот когда время приближается к тому, чтобы посмотреть на тест, начинаю переживать. Сердце колотится в груди как ненормальное. В голове нон стопом проносятся вопросы.

Я подхожу ближе к раковине, сжимаю пальцами маленькую полосочку теста, а сердце замирает на несколько секунд, а после летит в пятки на бешеной скорости. На тесте две полоски. Красненькие. Вторая еле виднеется, но она есть.

Прислушиваюсь к внутренним ощущениям, сердце екает раз за разом, а после… По телу как будто разносится тепло. Ладошка сама к животу тянется. Накрывает сверху. В глазах снова стоят слёзы. Только в этот раз не слёзы разочарования. Внутри меня маленькая жизнь. Малюсенькая. Малыш… мой и…

Тут же пронзает вспышка тревоги. Подняв голову и посмотрев на своё отражение в зеркале, я вижу страх в своих глазах. Если он узнает… Он отберёт у меня ребёнка. У зависимой и лживой. У той, которой он не доверяет. Просто отберёт его, а меня закроет в клинике.

Тряхнув головой, я принимаю решение. Я сделаю всё возможное. Сама воспитаю, защищу. Михаил никогда не узнает о малыше.

Конец!