Не смог выстрелить человеку в спину.

– Эй! – закричал я. – Где мой сын?

Мужчина продолжал идти, не оглядываясь и не торопясь. Я был готов разрядить дробовик в небо, однако не хотелось лишний раз пугать детей – они и без того на грани. Свет на веранде не горел, уличное освещение отсутствовало. Таким образом, негодяй ушел вперед и исчез во мраке. Я его больше не видел.

Каждый вдох давался с трудом, и я без сил поплелся обратно. Андреа и остальные сидели на диване, тесно прилепившись друг к другу, словно гигантское многоногое насекомое.

– Встаем, – сказал я. – Бегом в машину.

Андреа приподнялась, не выпуская из рук Хейзел и подталкивая впереди себя Мейсона. Мама последовала за ней, стискивая маленького Логана; ребенок всхлипнул, и мне словно провели ножом по сердцу. Я сжимал дробовик и клялся про себя, что в следующий раз не стану медлить – если кто-то, неважно кто, встанет у нас на пути, разнесу в клочья.

Мы шли к двери маленькой испуганной группой – я впереди, остальные след в след. Я выставил вперед дробовик, бегло осмотрел веранду, ступеньки, двор. Андреа держала в руках мой телефон и светила фонариком; впрочем, на открытом пространстве его луч быстро рассеивался. Я повел стволом вправо, затем влево. Повторил еще раз. Мы спустились по ступенькам. Сверчки и цикады исполняли в ночи свою колдовскую музыку; кроме них, единственные звуки издавали дети: хлюпали носами и всхлипывали.

Минивэн находился в каких-то двадцати футах от дома, припаркованный на посыпанной гравием дорожке, которая полукольцом огибала двор. Мы приблизились; жаль, не было глаз на затылке, чтобы иметь полный обзор.

– Достань ключи из моего кармана, – шепотом попросил я Андреа.

Она перехватила Хейзел одной рукой – непростой трюк, надо сказать, – а другой скользнула в мой правый карман. Звякнули ключи, чирикнула сигнализация, и двери машины открылись. Вспыхнули фары, почти ослепив меня; пришлось зажмуриться и опустить глаза.

Секунду спустя я снова перевел взгляд на машину и заметил по другую ее сторону какое-то шевеление. Словно чертик из табакерки: выскочил и нырнул обратно. Я ахнул, рассмотрев блестящий мятый пластик. Очередной тип с мешком на голове!.. Чужак вскинул вверх руки и прокричал:

– Бу-у!

Дети завизжали, все разом. Андреа выкрикнула мое имя; мама заорала нечеловеческим голосом – такого я от нее в жизни не слышал. Рухнули последние бастионы, оборвались связи, отвечавшие за рациональное и гуманное поведение. Издав негодующий вопль, я лихорадочно схватился за дробовик и обежал вокруг машины – как раз в тот миг, когда второй нападавший бросился наутек, по кратчайшему пути к кукурузному полю на северной стороне нашего участка. Я поднял ствол и прицелился.

– Где мой сын?

Ответа не последовало. Мужчина продолжал убегать. Еще немного, и он скроется из виду.

Я выстрелил.

Грохот и вспышка пронзили ночь; словно гром и молния ударили одновременно, вдребезги расколов воздух.

Они также проделали в убегавшем десятки кровоточащих отверстий. Он споткнулся и с глухим ударом упал ничком на землю. И тут же мир опять погрузился во мрак, где пели сверчки и цикады, а еще раздавались всхлипы и стоны моих домочадцев. Весь этот шум едва доносился до меня; я сам дышал, как загнанная лошадь. Стоял и смотрел на дело рук своих. Незнакомец не издавал ни звука и не двигался.

Во второй раз в жизни я убил человека.

Глава 20

Июнь 1989 года

Поездка была изнурительной.

Мне ни разу в жизни не случалось кататься в багажнике, да еще и с запертой крышкой. Машина набрала скорость, и меня подбрасывало на каждой выбоине. Утешало, что Андреа была со мной, и мы вцепились друг в дружку руками. Жаль, я не мог видеть лица подруги, однако уже то, что я ощущал ее рядом, не позволяло потерять рассудок. На каждом резком повороте мы проскальзывали по ветхому ковролину и сшибались головами и коленями. И все равно с каждым толчком и ударом только крепче прижимались друг к другу, и я даже опасался задушить Андреа до смерти, тем самым избавив наших похитителей от лишних хлопот.

Затем начался ровный участок дороги, и нас перестало швырять туда-сюда. Я ощутил горячее дыхание Андреа у своего уха.

– Что будем делать? – прошептала она.

Хотя я пересмотрел кучу фильмов, где герой попадал в точно такую же ситуацию, сейчас ничего путного в голову не пришло. Похоже, Голливуд в качестве единственно доступного источника информации не оправдал ожиданий.

– Без понятия, – сознался я, пытаясь наскрести хоть каплю юмора в своей измочаленной душе. – Но мне страшно.

– Мне тоже.

Андреа уткнулась лицом мне в шею, ее дыхание увлажняло мою кожу.

Машина продолжала движение; гудение мотора и шорох шин по асфальту словно насмехались над нами – в другое время аналогичные звуки вызвали бы ощущение покоя.

– Дэвид! – шепотом воскликнула Андреа спустя несколько минут. – Дэвид!

– Что? – поспешно отозвался я. – Что, что, что?

Она выпуталась из моих рук и оперлась на локоть. Надо мной замаячил еле различимый силуэт.

– Это же багажник. А значит, прямо под нами может лежать запасное колесо. Под ковролином. А там, где есть запаска, должна быть и монтировка.

Монтировка! Идея одновременно возбудила и ужаснула меня. Нужно немало времени, чтобы собраться с духом и замахнуться монтировкой на человека. А мы в руках целой банды психованных убийц. Разве что Андреа станет берсерком, как тогда у Заливной ямы.

– Ты права. – Я не нашел ничего лучше, чем тупо согласиться.

– Тогда подвинься.

Следующие полторы минуты мы посвятили упражнениям на гибкость. Сначала пришлось поддеть и отодрать угол ковролина, затем закатать его как можно дальше и прощупать обеими руками металлические поверхности под ним. И все это с учетом того, что мы ползали друг на дружке, действовали вслепую, подпрыгивали на ухабах да еще и старались сохранить целомудрие. После одного особо сильного удара я почувствовал, как по волосам что-то течет. Потрогал это место пальцем и поморщился от боли. Кровь.

– Колесо. Чувствуешь? – спросила Андреа.

Моя рука как раз коснулась резины.

– Да. А вдруг нас услышат?

– Не услышат, – отрезала подруга. Настолько категорично, что я поверил.

Мы треснулись черепушками не меньше трех раз, пока обшаривали пол багажника вокруг запаски, залезая пальцами во все щели в попытках найти эту чертову монтировку. Единственным моим приобретением стала царапина на всю длину большого пальца, которая тоже кровила. Идиотский багажник оказался самым большим врагом, даже хуже человека, который нас в нем запер. Впрочем, я понимал, что очень скоро изменю свое мнение.

– Вот она,