— Ой, ты представляешь, там такое было, такое! — Танюсик была верна себе и даже у постели умирающей подруги не могла не распространяться о своих похождениях и новых знакомствах. — В общем, он меня два раза приглашал, и еще бы пригласил, но Брыкало повел себя как самый настоящий деспот и в третий раз чуть не убил его. А Пули-то нашей и не было совсем! Прикинь? Отпустила нас на все четыре! И никакого ей дела нет до бедных детишек, а вдруг с нами что случится!

«Бедная Пуля! — вздохнула я. — Ну никак нам, детям, не угодишь! Слишком строгая — плохо, слишком мягкая — тоже нехорошо…»

Под Танюсикову монотонную болтовню я отплывала в мир сна. Море качалось, волны подкидывали меня и ловили, а вокруг порхала Пуля, и ее круглые блестящие глаза, не мигая, смотрели на меня. Мне было плохо как никогда, и это на второй день каникул! Вдруг отчаянно захотелось домой, в Москву, и пусть там метель и с Лехой только дружба, зато дома крепко стоят на фундаментах, людей не тошнит и не кидает из стороны в сторону, и можно и есть, и пить, и просто ходить… Как, оказывается, это много значит в нашей жизни!

Утешительные призы

Второй день начался ничуть не лучше, чем закончился первый. Именно так я и написала в новом дневничке — но только на это и хватило сил, потому что качка, а вместе с ней и моя морская болезнь возросли на несколько баллов.

Жалостливая Танюсик не хотела без меня идти на завтрак и объявила голодовку, которая продлилась ровно пятнадцать минут — до стука в дверь Миши Смыша. Он с порога объявил, что на завтрак будут свежеиспеченные булочки.

— Опять диета насмарку! — Танюсик сморщилась, готовясь заплакать. — А мне и так уже надеть нечего… Тебе принести булочки? — с надеждой спросила она, и я не запустила в нее подушкой только потому, что не было сил поднять руку. — А жаль. Если бы ты съела мои, тогда и искушения бы не было.

Булочки мне, слава богу, не принесли, зато нежданно-негаданно обрушилась лавина подарков — каждый из Братьев решил отметиться и подбодрить бедную больную девочку.

Танюсик преподнесла мне свой ароматический кулон с лавандой, от запаха которой тошнить действительно стало чуть-чуть меньше.

Сеня Брыкало оставил на столике свой любимый брелок.

— Там лазерная указка есть, отмычка и ультрафиолетовый детектор купюр. Прикольно иногда побаловаться…

Взамен он попросил бинокль:

— Понаблюдаю за окрестностями. Занятные вещи увидеть можно…

Но самым интересным был подарок Смыша: появившись после завтрака у нас в каюте, он вытащил из рюкзака ноутбук.

— Начал переводить твой бестселлер в сокращенном варианте. Прикольно! Называется «Танцы на вулкане». Правда, тут пока только половина. Почитаешь на досуге, это довольно живенько… Да, и вот еще что, — он положил на стол десятиевровую купюру. — Это пусть останется у тебя, а книжку я еще подержу, ОК?

Я постаралась, чтобы мое «пасибки» выглядело натурально и сердечно, хотя на самом деле мне хотелось одного — чтобы все оставили меня в покое.

Однако, когда это желание исполнилось, я вдруг почувствовала ужасную пустоту и одиночество. Вот тогда-то и пригодились неожиданные подарки.

Для начала я взяла ноутбук Смыша. Asus ЕЕЕ, классная карманная игрушка, моя мечта! Я попробовала выйти в Интернет — но нет, беспроводных сетей рядом не оказалось или они были заблокированы. Тогда я открыла файл «Танцы на вулкане», начала читать и вскоре уже не могла оторваться.

«Танцы на вулкане»

Братья-соперники

«…Сын вождя племени исигов стоял на скале, готовясь к прыжку. Темное море далеко внизу бунтовало, кипело, разъяренно билось о берег, кидалось на скалы, изрыгая пену. Некоторые удары были так сильны, что утес под ногами Але-Оро содрогался, а брызги долетали до ног.

Шел шестой день состязаний, из всех претендентов остались только двое — Але-Оро и его сводный брат Жинн-Данн. Вон он, стоит на соседнем уступе, похож на сводного брата как две капли воды. Бронзовое тело напряглось перед прыжком, на лице — извечная маска самодовольства и презрения. Даже взгляда не бросит он в сторону Але-Оро, настолько уверен в победе.

Раздался первый удар гонга — старый шаман Шэнь-ши стукнул камнем по гладкой медной тарелке. Але-Оро наклонился и закрыл глаза, концентрируясь, — учитель Акко учил после первого удара не смотреть на море, а сосредоточиваться, собирая силу и разбивая страх и неуверенность.

Второй удар — тело Але-Оро напряглось, как пружина. Еще мгновение — и он ринется вниз, но нет, торопиться нельзя, нужно сдержать рвущуюся из всех пор энергию, собрать ее в кулак, чтобы ударить точно в нужный момент, ни раньше ни позже. Преждевременный старт был равносилен проигрышу. И не только для него, а и для всего племени.

Старый вождь умер девять дней назад. Перед смертью он вызвал к себе обоих сыновей.

— Вы будете биться наравне со всеми, — сказал он, и сила его слов была, как всегда, велика, хотя на чеканное лицо уже легла печать смерти.

— Но отец! Это несправедливо! — вскричал Жинн-Данн. — Власть должен получить сын вождя!

— Если он победит в играх, — непреклонно заявил отец. — Так было, так есть и так будет всегда. Я сам, чтобы стать вождем, должен был сразить остальных претендентов. А ведь мой отец был простым пастухом.

— Но сейчас все изменилось! Старое уходит, сменяется новым. Посмотри, что делается вокруг! Все племена давно уже отменили дурацкие старые порядки. Ичиоги провели к себе на остров электричество и Интернет…

— …И превратились в сонных безмозглых мух!

— Алотермы разрешили построить на плато аэродром…

— …И лишились своих лучших земель!

— А у теракезов есть скоростная магистраль и новые автомобили! — Жинн-Данн был сторонником прогресса и даже тайком от отца почитывал газеты, которые раз в месяц привозил на остров торговец-контрабандист.

— Зато у них нет чистого воздуха и здоровья!

Блеснувшие гневом глаза вождя на миг прояснились, но тут же бессильно потухли.

— Я сказал, что хотел, — прошептал он сереющими губами. — И да сжалятся над нами боги…

Але-Оро стоял в углу, глотая слезы. Вместе с отцом уходило его детство, рушился привычный мир, в котором он беззаботно прожил четырнадцать лет. Честно говоря, ему совершенно не хотелось становиться вождем, он с радостью остался бы простым ловцом жемчуга — ловля и продажа жемчуга с незапамятных времен были основным занятием племени исигов. Благодаря мудрости и властности старого вождя, племя жило безбедно, обменивая жемчуг на рыболовные снасти, одежду и овец. Море и скот кормили исигов, леса, взбегавшие по склонам вулкана, давали кров. Казалось, так будет вечно, но девять дней назад старого вождя укусила ядовитая змея, очковая кобра, и, несмотря на все старания шамана Шэнь-ши, отец умер.