станцевать для тебя, если бы захотела, — сказала я, ухмыляясь. — Боги действительно не знают, что такое любовь, если думают, что вести себя как влюбленный идиот — это и есть любовь.

Келли замерла от моих слов, и ее рот открылся. — Черт, ты права. — Она схватила меня за запястье, и в ее глазах вспыхнула надежда. — В этом их слабость, Монти. Это любовь. Они ее не понимают. То, как Идун заставила нас с Фабианом вести себя из-за этой связи, это просто похоть, увлечение.

— И что? — Спросила я. — Какая разница?

— Это значит, что они недооценивают настоящую любовь, — сказала она с торжествующим выражением в глазах. — Вот почему мы смогли помешать Магнару и Эрику убить друг друга раньше. Потому что они любят нас. По-настоящему. Так что, может быть, мы сможем преодолеть все, что боги бросят на нас, с такой силой на нашей стороне.

— Но пока кольцо у тебя, мы в любом случае в безопасности, — сказала я.

— Да, мы — да. Но Эрик и Магнар — нет. — На ее лбу образовалась складка. — Они предоставлены сами себе. И, возможно, именно этого хотят боги. Отрезать их от нас.

— Почему? — Спросила я, страшась такой возможности.

— Я не знаю… наказать их? Они помогают Валентине. Но боги не ожидают, что Магнар и Эрик будут работать вместе.

— Отлично, — сказала я, понимая, что она имела в виду. — Значит, мы должны надеяться, что они отложат свои разногласия в сторону из-за любви к нам?

— Да, — неуверенно ответила Келли. — Если мы не найдем их в ближайшее время, им придется разработать свой собственный план.

Я тяжело вздохнула, качая головой. — Я очень надеюсь, что Фабиан найдет их в течение следующего часа.

Я

сел в задней части клетки и стал ждать, прислонившись спиной к золотым прутьям, которые удерживали меня.

Эрик Бельведер пристально наблюдал за мной, но я отказывался обращать на него внимание. Из всех существ на этой планете, я не мог вспомнить ни одного, с кем я хотел бы застрять меньше, чем с ним. Кроме Валентины, конечно.

Я подтянул колени к груди и оперся на них локтями, запустив руки в волосы. Это была пытка особого рода. Валентина знала все о моей вендетте с этим паразитом, и она решила посадить нас в клетки рядом друг с другом с единственной целью — свести нас с ума нашей близостью.

Конечно, она понятия не имела о хрупком союзе, который мы недавно заключили. Поэтому вместо кипящего желания убить друг друга, которое она, несомненно, планировала, мы оказались в затянувшемся молчании, наполненном всем тем, что мы ненавидели друг в друге, но не могли высказать.

Я провел большим пальцем по темной татуировке на левом предплечье, которую сделал после смерти отца. Когда он был моим наставником, на моей левой руке была звезда, которая соединяла нас, а после того, как его забрали, я сделал точную копию этого знака на своей коже, чтобы напоминать себе о вечной связи с ним. Теперь я сидел в нескольких футах от монстра, ответственного за то, что он украл его у нас, который безвозвратно изменил мою мать, который изменил мою жизнь и заставил меня возглавить свой народ до того, как должно было прийти мое время. И все же я поклялся не причинять ему вреда.

Я подумал о Келли, надеясь, что она вышла из битвы невредимой. Впервые с тех пор, как она разорвала со мной узы послушницы, мне захотелось, чтобы они остались нетронутыми. Чтобы я мог видеть звезду на своей руке и знать, что ее сердце все еще бьется.

— Нам бы помогло, если бы мы придумали какой-нибудь план побега из этого места, — пробормотал Эрик, и я мог сказать, что он устал от того, что я игнорирую его. Но как я мог просто начать разговаривать с ним, как будто он не делал того, что сделал? Келли заверила меня, что Андвари был единственным, кто действительно был ответственен за смерть моего отца, но мне было не так-то просто отказаться от своего гнева на вампира, которого он решил использовать в качестве своего инструмента. Я много раз ощущал прикосновение силы Идун, и мне несколько раз даже удавалось сбросить ее с себя. Кроме того, то, что он был обманут божеством, не было оправданием тому, что он сделал.

— Я планирую убить Валентину, как только она покажется. Я полагаю, что после этого сбежать станет довольно просто, — ответил я тихим голосом.

— Это не план, это пустая угроза. Ты застрял в клетке так же, как и я. Если только она не решит открыть тебе дверь, я сильно сомневаюсь, что ты сможешь убить ее.

— В конце концов, она меня выпустит, — сказал я. — Она не сможет сопротивляться.

— Сопротивляться чему? Ты не можешь думать, что она настолько одержима тобой, что просто откроет дверь, если ты похлопаешь перед ней ресницами, — раздраженно сказал Эрик.

Я покачал головой в ответ на его нелепое предположение, но не потрудился ответить на него. Я не имел в виду, что она не сможет устоять передо мной таким образом, я имел в виду, что она не сможет устоять перед желанием выставить напоказ свою власть надо мной. Она хотела бы подчинить меня своей воле любым возможным способом, и для этого ей пришлось бы выпустить меня из этой забытой клетки.

Я мог сказать, что мое молчание действительно выводило его из себя, и улыбнулся про себя.

— Я имею в виду, она провела последнюю тысячу лет, заползая в мою постель и вылезая из нее, так что вряд ли она сильно переживала после твоей предполагаемой смерти, — проворчал Эрик.

Удивленный смешок сорвался с моих губ при этом признании, и я посмотрел на него, обнаружив, что не могу остановиться.

— Что? — сердито спросил он, прислонившись к прутьям своей клетки.

— Ты переспал с ней? — Спросил я, снова смеясь. — Это случилось до или после того, как ты сделал ее бессмертной?

Его глаза сузились, когда он ответил. — Первый раз был до. Какая разница?

— А не двигал ли тобой, случайно, тот факт, что она была помолвлена со мной?

Эрик поджал губы, казалось, раздумывая, отвечать или нет. — Ты не можешь понять, какую ненависть я испытывал к тебе…

— Уверен, что смогу, — прорычал я в ответ.

Я никогда не убивал никого из членов его семьи, поэтому любые ненавистные чувства, которые он испытывал ко мне, не могли сравниться с тем, что я думал