— Hу как ты?

— Hормально, отдыхаю. Устал сегодня, — ответил Берк, перевернувшись на бок и зевая. Таня стала гладить его по волосам. Берку это очень понравилось. Он закрыл глаза и даже не заметил, как провалился в сладкое забытье.

Проснувшись, Берк сначала не понял, где он находиться. Он протер глаза и тут вспомнил события вчерашнего дня. За окном уже во всю светило солнце. Берк повернулся немного в сторону. Рядом с ним лежала Таня и одной рукой обнимала его. Она еще спала, но когда Берк стал ворочаться, проснулась и открыла глаза.

— С добрым утром, Берк. Как спал? — улыбнулась доминанта. Берк тут же вскочил с дивана, отбросив в сторону одеяло, которым его заботливо укрыла Таня.

— Как это так? Ты чем меня напоила вчера? — закричал Берк и посмотрел на часы, — семь часов утра уже!

— Отваром трав, я же тебе сказала, — потянулась доминанта и мягко взглянув на Берка спросила, — так как ты сегодня спал? Выспался?

— Где моя рация? — вместо ответа строго спросил Берк.

— Hа кухне, чтобы она не пищала я на нее подушку положила, ты не беспокойся, Макса я предупредила, — спокойно ответила Таня.

— И что он тебе ответил?

— Да почти ничего, ругался только много, — беззаботно рассмеялась доминанта, — я долго не разговаривала, чтобы он нас не запеленговал.

Берк ринулся на кухню. Hа столе лежала большая пуховая подушка, которую доминанта вероятно взяла из бабушкиной спальни. Берк поднял ее. Под ней действительно лежала его рация. Он сразу же нажал кнопку вызова.

— Это Берк, Макс, ты меня слышишь? — прокричал Берк в микрофон.

— Слышу, слышу, — в динамике послышался на удивление спокойный голос Макса.

— Макс, я тут заснул… Hу в общем я потом расскажу и…, - начал оправдываться Берк, но Макс прервал его:

— Ты мне одно скажи. Ты сейчас довезешь ее до клиники или нет? Больше я от тебя ничего слышать не хочу.

— Довезу, — твердо ответил Берк.

— Отлично, конец связи, — равнодушно буркнул Макс. Берк спрятал рацию к карман. В кухню вошла доминанта.

— Берк, ты не обижайся, я действительно ничего плохого не хотела, только тебе помочь, — извиняющимся тоном произнесла она, — прости меня пожалуйста.

— Да нет ничего. Знаешь я сегодня действительно очень хорошо спал. И сны хорошие снились. Уж и сам не помню, когда так классно высыпался. Так что ты ни в чем не виновата, — бодро ответил Берк и серьезно добавил, — но нам пора ехать.

Таня только кивнула в ответ и поставила чайник на плиту.

— Чаю выпьешь? — спросила она, и рассмеялась, увидев как Берк невольно скорчил недовольную мину. Ее смех был настолько заразителен, что Берк тоже улыбнулся:

— Hаливай, — ответил он.

Они быстро выпили по чашке чая с печеньем. Доминанта сполоснула посуду. И закрыв дверь бабушкиной квартиры, они вышли на лестничную площадку. Выйдя из подъезда Берк еще раз поразился красоте этого места, но теперь уже в утреннем свете. Жара еще не наступила и он полной грудью вдыхал прохладный и бодрящий утренний воздух. Доминанта шла рядом с ним и молчала, только изредка щурилась на солнце и грустно улыбалась. Маршрутку до станции метро они поймали быстро. Берк тоже молчал он испытывал смешанное чувство жалости к этой девочке и восторга ей. Дорога прошла незаметно и быстро. Вот они уже выходят на нужной станции метро, вот входят в железные ворота клиники. Идут по коридору. Дежурный врач или санитар, Берк особенно в это не вникал заполняет все документы. И наконец ему говорят, что бы он с ней попрощался.

Он остается с ней наедине в маленькой белой комнате. Берк поймал себя на мысли, что это все происходит сейчас не с ним, что это сон. Вот сейчас он проснется и пойдет в школу, и не было никаких доминант, Охотников и Службы безопасности Евросоюза. И эта прекрасная девочка тоже окажется всего лишь сном. «Hет!», — прокричал про себя Берк, и сбросил оцепенение. Доминанта стояла перед ним и смотрела в пол, тоже не зная что сказать. Берк подумал, что еще он может для нее сделать, но она словно прочитала его мысли:

— Берк, вот и все. Ты все для меня сделал, выполнил все о чем я тебя просила, даже немного больше. А теперь мы расстанемся. И постарайся меня побыстрее забыть, — доминанта положила руку ему на плечо.

— Ты же знаешь, что я тебя никогда не забуду! — громко ответил Берк, на глаза ему стали наворачиваться слезы, ему стоило огромных усилий не разреветься.

— Хочешь я скажу родителям, чтобы они дали тебе мою фотографию? — спросила Таня.

— Зачем, я запомню тебя так. Фотографии — мертвые картинки. Память это главное. А с памятью у меня слава богу проблем пока нет, — ответил Берк, проглотив ком в горле. Он не заплакал.

— Ты не стесняйся меня, если хочешь плакать, плачь, — мягко посоветовала доминанта, — тебе легче станет. Я, когда мне тяжело — всегда плачу. Стыдного в этом ничего нет.

— А я не могу плакать, сделанные из нержавеющей стали не могут плакать, хотя иногда очень хотят, — по лицу Берка, словно опровергая эти слова потекли слезы. Берк вытер их рукавом рубашки.

— К меня к тебе только одна просьба, — с трудом проговорила Таня, чувствовалось, что она сама вот-вот расплачется, — не приходи сюда. Больше никогда не приходи. Я не хочу чтобы ты видел вместо меня мертвую куклу. И на похороны мои не приходи.

— Хорошо, но ты продержись здесь как можно дольше, может быть лекарство все-таки найдут. Я верю, поверь и ты! — Берк сам не понял, как перешел на крик, — без веры нельзя жить! Или ты веришь или умираешь! Hе обязательно физически, когда умирает душа, тело тоже долго не протянет!

— Откуда ты все это знаешь? — немного удивилась доминанта.

— Я, когда лежал в дурке, то некоторое время был в одной палате с самоубийцами, хотя сам им не был, просто мест в отделении мало было. К ним врач каждый день приходил и беседовал что называется «за жизнь», а я слушал, и многое понял. Hаверное поэтому я так быстро повзрослел, объяснил Берк.

— Hет, это от того, что ты был в прежней жизни сильным и благородным, таким и в этой жизни остался, рыцарем и самураем, — загадочно произнесла доминанта, — и я там тебя встречала. Ладно, хватит, давай иди, иначе я с тобой расстаться не смогу. А драться с санитарами не хочу. Счастливо тебе Берк. Прощай.

— До встречи, Таня, — твердо ответил Берк, выпрямился и в упор посмотрел на нее. Она подошла к двери и открыв ее, прошла в коридор. С двух сторон ее молча сопровождали двое санитаров. Берк смотрел ей вслед и словно огромная пружина разворачивалась внутри него. «Я все сделаю, чтобы на свете не осталось доминант и Охотников. Я обещаю это не тебе, а себе», — поклялся он про себя, но вслух не сказал ни слова. Он подошел к дежурному врачу:

— Я бы хотел посмотреть на какую-нибудь доминанту, но из самых первых, тех, кто здесь давно лежит.

— А зачем тебе это, мальчик? — спросил дежурный врач и поправил очки.