Габриела торопливо приписала: «Прошу тебя, приезжай как можно быстрее, я буду делать все, как тебе угодно».

* * *

Когда Лайам добрался до владений Синклеров, Кольм был еще на полпути к дому. Лайам вернулся по северной дороге и догнал брата у границы с Финнис-Флэт.

Кольм заметил его и похолодел.

– Габриела, – крикнул Лайам издали, – ее похитили!

– Кто?

– Не знаю. Может, Брейден что-нибудь сможет разъяснить.

Ярость переполняла Кольма.

– Если с ней что-нибудь случится…

– Не думай об этом.

Но ни о чем другом Кольм думать не мог.

На землю спустилась ночь, когда он въехал в свою крепость. Он молился, чтобы Габриела уже нашлась и встречала его. Он бы сказал ей, нет, он прокричал бы небесам, что любит ее. Нужно было раньше сказать ей об этом. А сейчас может быть уже слишком поздно.

Со смотровой башни прокричали:

– Едет всадник. Один.

Кольм и Лайам повернули лошадей. При полной луне они увидели, как к крепости приближается всадник. Они выехали ему навстречу.

– У меня послание для вождя, – сказал гонец, когда они пересеклись. Голос у него дрожал от страха. Он достал свиток.

– Кто ты такой? – спросил Лайам.

– Меня зовут Эндрю.

– Кто тебя послал?

– Он из клана Макенны. А я из клана Данбаров. Я возвращался с охоты, когда он попросил меня передать это тебе. Он сказал, что дело срочное. Что в письме – не знаю, не умею читать.

Кольм взял у него свиток и прочел. Затем передал письмо Лайаму, указав на последнюю строку. «Как тебе угодно» было подчеркнуто.

Он схватил Эндрю за горло и вытащил из седла.

– Здесь сказано, что все написанное – ложь. Значит, и ты врешь.

Кольм сжал пальцы, и глаза Эндрю вылезли из орбит. Он рассказал им все.

Эндрю провел их к ферме.

Кольм знал, что Габриела внутри. Надо действовать осторожно. В окне горел свет от одинокой свечи, и он чувствовал запах печного дыма. Воины Косуолда встали лагерем к югу от фермы, где трава была сочнее. Они готовились ко сну, их костры горели бездымно.

Брейден разведал, сколько их, и доложил Кольму. Воины Макхью окружили лагерь и фермы. Когда все были на позиции, Кольм дал сигнал к нападению. Караульный у двери умер от рук Кольма мгновенно, не успев произнести ни звука. Кольм попробовал открыть дверь, но она была заперта изнутри. Кольм выбил ее и ринулся внутрь.

Косуолд спал, сидя на стуле. От грохота он вскочил и потянулся за мечом на поясе, но было уже поздно. Он знал, что сейчас умрет.

Лоуд сидел на краю лестницы, Габриела – в комнате на соломенном тюфяке.

– Убей ее! – крикнул Косуолд.

Габриела ринулась вперед и что было силы толкнула Лоуда в спину. Тот покатился с лестницы и сломал шею.

Кольм перерезал Косуолду горло и бросил окровавленный клинок на пол.

Он бросился наверх, к жене, а Габриела упала в его объятия, всхлипывая.

– Я знала, что ты придешь.

Кольм крепко прижал ее к себе.

– Я не мог потерять тебя, Габриела.

Габриела посмотрела на мужа:

– Кольм, мой отец в руках армии Косуолда. Они…

– Он у Бьюкененов. Бродика предупредили на совете вождей, что он прибыл. Твой отец слишком устал, чтобы ехать куда-либо сегодня. Ты увидишься с ним завтра.

Он поднял ее на руки. Габриела положила голову ему на плечо.

– Отвези меня домой.

Отец Габриелы не сразу проникся симпатией к Кольму. Да и вождю барон не очень понравился.

Барон изменил свое к нему отношение, когда увидел, как Кольм обращается с его дочерью. Не было никаких сомнений в том, что вождь любит жену и будет холить и лелеять ее. А Кольм проникся симпатией к барону, когда увидел, как дочь и отец любят друг друга.

По случаю приезда барона Уилла приготовила запеченного на углях фазана и такое количество прочих блюд, что Габриела потеряла им счет.

Вошел Лайам, его представили барону.

– Габриела рассказывала вам, как спасла мне жизнь? – спросил он.

– Нет, но мне не терпится услышать, – сказал барон.

– Миледи, можно на минутку? – спросила Морна.

Габриела извинилась и вышла из зала.

– Я отпустила Мэри домой пораньше, – сказала Морна. – Она помогает с мальчиками. Спасибо, дочка, что позволила ей работать в башне. Но сорванцы опять вытворяют невесть что. Я думала, они уже спят. Пошла проверить и увидела, как они выходят из комнаты вождя.

Итан и Том стояли на лестнице и прислушивались, вытянув шеи.

– Простите меня, миледи, – сказал Итан.

– И меня, – эхом отозвался Том.

– Расскажите хозяйке, что вы натворили, – велела им Морна. Она пыталась быть строгой, но в голосе ее звучала нежность.

– Мы хотели посмотреть, что в сундуке, – сказал Том, опустив глаза.

– В моем сундуке? – спросила Габриела. – Зачем?

Итан пожал плечами:

– Просто так, из интереса.

Том кивнул.

– Там статуя лежит.

– Это ты ее разбил, не я, – сказал Итан.

– Пойду посмотрю, что они там натворили, – сказала Морна. – Ты, дочка, присмотри пока за ними.

– Нет-нет, я сама. Ступайте вниз, Морна.

Габриела отвела близнецов в их комнату, уложила в постель и укрыла одеялом. Она объяснила им, что нельзя трогать чужие вещи без разрешения, и взяла с них слово не ходить больше в комнату вождя. Затем пожелала им спокойной ночи, поцеловала каждого в лоб и вышла, закрыв за собой дверь.

По пути в свою комнату Габриела подумала, что надо попросить Кольма снять крышку с сундука, ведь если сорванцы залезут в сундук, а крышка захлопнется, они могут серьезно пострадать.

В комнате было тепло, в камине тлели угли. Крышка сундука была откинута. Статуя святого Била валялась на полу, голова отдельно от тела.

Габриела подняла обе части и подошла к камину, чтобы разглядеть, можно ли склеить камень. В сумрачном свете углей что-то блеснуло. Габриела поднесла место скола к глазам и остолбенела. Это было золото. Статуя внутри оказалась пустой, и полость была заполнена золотом. Она не верила своим глазам.

Габриела села на кровать, не выпуская из рук обломки.

Значит, миф оказался правдой. Король Гренье действительно спрятал золото. Габриела задумалась. А что, если в других статуях тоже золото? Надо выяснить. Она аккуратно положила обломки на кровать и, порывшись в сундуке, нашла еще одну статую. Габриела зажмурилась и ударила статуей о каменную печь. Лишь с третьей попытки статуя раскололась.