Тот самолет, что приземлился первым, был подсадной уткой, а солдаты — наживкой для европейской засады.

Теперь, когда аэропорт был полностью очищен, призем­лился второй самолет «Лир» с Джудой на борту. Его сопро­вождали два бомбардировщика, а за ними шли не менее шести мощных грузовых самолетов «Геркулес».

Воздушный конвой приземлялся — один самолет за дру­гим, в ночном воздухе сверкали огни.

«Лир» Джуды подкатился к первому, «фальшивому» «Ли­ру»... Там стоял Дель Пьеро, словно вор, пойманный за руку. Его охраняли солдаты американского СИФ. На земле ле­жали окровавленные трупы европейцев.

Джуда вальяжно вышел из самолета, окинул Дель Пьеро холодным взглядом и кивнул на кровь, забрызгавшую лицо священника.

— Отец Дель Пьеро. Мой старый учитель! Как приятно снова повстречаться с вами. Вы не отреагировали на мое предупреждение. Я ведь сказал, чтобы вы были поосторож­ней с кровью.

Дель Пьеро ничего не ответил.

Из-за спины Джуды появилась странная фигура: старый, очень старый человек, сгорбленный и кривой. У него был голый череп со старческими пятнами. Одет он был в кожа­ную куртку. Маленькие злые глазки прятались за очками с толстыми стеклами.

— Святой отец, вряд ли вы встречались с Гансом Кенигом. Он живет в Штатах с 1945 года. Посвятил свою жизнь поиску Солнечного камня.

Дель Пьеро раскрыл рот:

— Кениг и Гесслер. Два нацистских исследователя...

— Полковник Джуда, сэр! — позвал его Кэл Каллис.

Он стоял возле багажника «Лендкрузера». Каллис только что открыл стальной ящик и вытащил фрагмент Артемиды.

— У нас теперь есть фрагмент европейцев. И еще у нас есть мальчик... и несколько людей Уэста.

Каллис поставил перед собой Александра. Его солдаты сторожили закованных в наручники Волшебника, Зоу и Кур­чавого.

Джуда широко улыбнулся.

— Послушайте, отец Дель Пьеро, зачем вам понадобилось брать с собой этих хороших людей? Может, по той же причи­не, что и я буду держать вас подле себя?

Глаза Дель Пьеро расширились от страха. Джуда явно наслаждался моментом.

— Что там говорит Библия? Относитесь к другим так, как вам хотелось бы, чтобы они относились к вам. Какая ирония!

Он посмотрел на мальчика. Кениг тоже на него уставился.

— Значит, это он. Сын оракула. Александр, кажется. — Джуда почтительно поклонился. — Меня зовут Маршал Джу­да. Я из Соединенных Штатов Америки. Для меня честь — знакомство с тобой.

Мальчик — совершенно бесстрастно — посмотрел ему в глаза, но не промолвил ни слова.

— Для меня также большая честь впер­вые представить тебя твоей сестре.

С этими словами Джуда сделал шаг в сторону. Позади него, застенчиво опустив голову, нервно переминалась с ноги на ногу Лили.

В предрассветные часы Луксор окутал густой низкий туман.

Сквозь эту неестественную мглу двигался поток тяжелых автомобилей. Фары посылали в темноту пучки яркого света.

Американцы спешили к храму Луксора.

Храм стоял на берегу Нила. Его огромный парный пи­лон охраняли две гигантские статуи Рамсеса II, сидящие на одинаковых тронах. Напротив них в гордом одиночестве высился обелиск. Его собрат давно переместился в Париж на площадь Согласия.

Поток американских автомобилей включал «Хамви», джи­пы, мотоциклы. В небе их сопровождал вертолет «Апач». Посреди кортежа шел длинный неуклюжий полуприцеп, на котором стоял большой складной кран.

Возле храма, в свете фонарей, американцы установили кран у обелиска и повернули его в ту сторону, где когда-то стоял его двойник.

Кран был из разряда автогидроподъемников. Такие кра­ны в ходу у электриков, ремонтирующих линии электропе­редачи. У него была люлька, рассчитанная на трех-четырех человек. Джуда, Каллис и Кениг поднялись в ней на­верх.

— Господин Кениг, — сказал Джуда, — вы захватили копию дневника вашего коллеги?

Старый согнутый Кениг поднял тайно сделанную копию дневника Гесслера.

— Она всегда со мной, господин Джуда, — злобно про­шипел он.

Разглядывая иероглифы на одиноком обелиске, Кениг ли­стал книжку, пока не дошел до нужной страницы в дневнике.

Из секретного евангелия святого Марка.

На заре судного дня, того последнего ужасного дня, в единственном храме, носящем оба их имени, продень силу Ра сквозь ушко башенных игл великого Рамсеса, со вто­рой совы на первой, к третьей на второй...

...Тогда увидишь могилу Искандера.

Там найдешь первый фрагмент.

На вершине обелиска они нашли изображения трех сов, сидящих одна подле другой. Так же, как это сделал Уэст на парижском обелиске, Джуда потянул на себя кнопку из солнца, вырезанного над второй совой. На обратной сторо­не он нашел другую кнопку и тоже ее дернул. Открылось сквозное горизонтальное отверстие, проходящее через обе­лиск. Оно шло с востока на запад. Все было так же, как и у Уэста в Париже.

Джуда посмотрел на место, где когда-то стоял другой обелиск.

— Вы провели измерения, господин Кениг?

— До миллиметра, господин Джуда.

С помощью альтиметра и цифрового угломера они устано­вили в люльке цилиндр на треноге. Поставив его горизон­тально, в соответствии с измерениями, они фактически воссозда­ли сквозное отверстие отсутствующего обелиска, проходив­шее над его третьей совой.

Они успели сделать это до того, как над горизонтом пока­залась кромка оранжевого солнечного диска. Занимался рас­свет Дня Тартара.

Силу встающего солнца отметили все. В тот день, в День Тартара, солнце было жарче обычного, яростнее. Оно буквально прожигало мглу и испускало ослепительные горизонтальные лучи, создававшие в воздухе ма­ленькие радуги.

Затем солнце ударило по верхушке обелиска... Высокая каменная игла засияла, словно по волшебству, а солнечный луч медленно двинулся вниз по обелиску.

Американские солдаты смотрели на него в благоговейном страхе.

Джуда выглядел триумфатором.

Солнце приблизилось к сквозному отверстию обелиска и, пройдя через него, устремилось в цилиндр на кране Джуды... Неожиданно высокий солнечный столб, смешавшись с неес­тественной мглой, превратился в узкий луч, подобный лучу лазера, и заиграл всеми цветами радуги.

Многоцветный луч отошел от храма и по прямой линии устремился на запад, через Нил, через поля на западном бе­регу... к коричневым скалам, защищавшим Долину царей...

Но нет. Он выбрал более точное направление.

Луч остановился на постройке, вырубленной в скалах, са­мом уникальном египетском здании, с двумя огромными пан­дусами и тремя великолепными террасами, расположенными одна над другой.