— Погоди! — выдохнул ей в спину Мирон.

Она остановилась, не понимая, что теперь он хочет от нее? Ведь они утром успели повздорить, а теперь он при Василии игнорировал ее с таким упорством, что ей следовало бы обидеться. Но он был ранен, и его лихорадка останавливала девушку от более хладнокровных поступков по отношению к молодому человеку.

Людмила медленно обернулась к нему. Настойчиво вперив в нее серебристый взор, Сабуров чуть привстал на локтях и уже как-то просяще проникновенно вымолвил:

— Пойди сюда. Прошу, посиди со мной немного.

Эта первая просьба после вечерней и утренней перепалок, зазвенела в ее сердце сладостным колокольчиком. Она поняла, что выиграла эту двухдневную баталию, и он осознал, что с ней нельзя говорить с позиции силы, ибо запугать ее было невозможно. Оттого, Людмила решила смилостивиться над ним и медленно приблизилась к нему. Она села на лавку, стоящую рядом с его кроватью. Он уже смотрел на нее поглощающим взором, и медленно повернув к ней ладонь здоровой руки, попросил:

— Дай руку.

 Она опустила свою ладошку в его ладонь. Очень осторожно он сжал ее пальчики своей рукой и поднял на нее поглощающий взор.

— Когда ты рядом, мне спокойно, — произнес он так ласково, что Людмила невольно сглотнула комок в горле.

— Я испугалась, когда ты упал, — пролепетала она в ответ.

— Погорячился я, — вымолвил он глухо, опускаясь на подушку головой. — Прости…

— И ты прости, — улыбнулась она приветливо. И ощущая, как он сильнее сжимает ее ручку в своей широкой ладони, тоже чуть пожала его руку.

— Вот и славно, — выдохнул молодой человек облегченно, ибо напряженное вчерашнее и сегодняшнее общение с девушкой травило его существо. Гораздо приятнее было вот так держать ее за руку, чтобы она ласково смотрела на него как теперь своими яркими зелеными глазами.

Они сидели несколько минут молча, и лишь смотрели друг другу в глаза. Она ласково и по-доброму, он же пламенно и настойчиво. Они оба были рады миру между ними.

— Непослушная, — вымолвил Мирон вдруг и, чуть привстав на локте, глухо добавил. — Наклонись, скажу чего…

Девушка приблизилась к Мирону. В следующий миг молодой человек выкинул здоровую руку и, обхватив ладонью затылок Людмилы, наклонил ее головку к своему лицу. Его губы властно завладели ее ртом, навязывая страстный жгучий поцелуй. Девушка так растерялась, что даже не сопротивлялась, а позволила молодому человеку сильнее впиться в ее губки поцелуем. Спустя несколько мгновений, он выпустил ее из своих объятий и, обессиленно упав на подушку, хрипло вымолвил:

— Сладкая ты, словно ягода лесная. Теперь и помереть не страшно…

После его слов Людмила словно пришла в себя и, смотря в его суровое молодое лицо, пролепетала:

— Зачем ты?

Вперив в нее отчаянный трагичный взор, Мирон только теперь осознал, что не должен был этого делать.

— Забудь… — выдохнул он глухо, испепеляя ее взором серебристых глаз. На его лице была написана мука. — Как и я забуду. Не суждено нам…

— Ты прав, — кивнула она.

— Будет хоть один грех за тобой, который оставшуюся жизнь замаливать в своем монастыре будешь… — сказал он с такой горечью в голосе, что Людмиле на миг стало невозможно жалко его. И она ощутила, что Сабуров далеко не безразличен ей… Но как он и сказал она не имела право на это… на то чтобы даже мечтать быть рядом с ним… нет этого никогда не должно было произойти… и не по тому, что она была одета в подрясник монахини…. Нет…. Жуткая тайна заключалась в другом… в том, о чем пока она не могла открыть Мирону…

Сабуров устало прикрыл глаза.

— Мирон, — тихо вымолвила она.

— Устал я, спать хочу, — отрезал он неприветливо, не открывая глаз, и всем видом показывая, что более не хочет говорить с нею. Поджав губки, девушка плавно встала и вышла из горницы.

Тульский острог, Ильинская улица

1572 год, 28 июля

У дома Романовых еще с раннего утра собирались люди. Прасковья Романова, дочка хозяина была одной из тех молодых женщин, которых Сабуровы вызволили из логова оборотня. Сегодня в восемь утра Мирон Сабуров собирался везти детей оборотня в тайный монастырь к старцам.

Впервые молодым людям с начала поисков Чаши приходилось расставаться, не считая того случая, когда Василий относил важное донесение царю из осажденного кремля. Младший Сабуров за две недели, прошедшие с того дня, когда ему явился темный призрак, совсем поправился и все его раны затянулись шрамами и почти не беспокоили. Конечно же, Василий тоже приложил руки к скорейшему выздоровлению молодого человека, да и здоровье Мирона с детства было отменно крепким. Потому чувствуя привычную бодрость и силу в своем теле, младший Сабуров вызвался помочь девицам разрешить задачу с малыми детьми.

Еще два дня назад, Сабуровы в доме у Романовых собрали родственников детей оборотня. Мирон предложил людям два выхода из этой щекотливой ситуации для того, чтобы дети не возвращались обратно к отцу на болота.

— У нас семь деток, — начал тогда Мирон свою речь. — Малыш, что титьку сосет не в счет. Девочки, их трое, совсем не отличаются от обычных людей, не считая хвоста. Оборотнечества за ними не замечено, оттого предлагаю их свезти в наш тайный монастырь к старцу Яробуду. Он знает толк в лекарствах и все ведает про тело человека. Он осмотрит их, и обрежет девочкам хвосты, и станут они обычными и смогут жить среди вас.

— Добро, — громко ответил один из мужиков.

— А как же с мальцами быть? — произнесла другая старуха. — Они ночью оборотнями становятся, как отец ихний.

— Хочу спросить у матери, — обратился Сабуров к женщине, которая насколько он помнил, имела сына оборотня. — Когда ночью сын ваш превращается в зверье, как он себя ведет? Он опасен?

— Совсем нет! — тут же вымолвила молодая женщина. — Да, ночью то становится он зверем на двух лапах, да с мордой волчьей, весь в отца. Но мой Николушка, не опасен. По ночам он сам не рад своей личине, я знаю. Он так жалобно скулит, да прячется в углу. Да и спит там же в углу избы. Никак не могу его заставить спать на лавке то. А ему уж восемь лет. Да и понимает он все. Я ему говорю, а он кивает, а иногда даже отвечает хрипло односложно, только ему явно не по себе говорить в этом обличье.

— Это трудное умение, оборотню говорить, когда он в личине зверя, — кивнул Мирон. — Оно с годами приходит. Но то, что он все понимает, это радует.

— Что ж тут радостного? — добавила опять недовольная бабка. — Им точно хвосты не отрезать!

— Всех четверых мальчонок, — начал Мирон, и обводя всех глазами продолжил. — Я с собой заберу и в монастырь тайный свезу. А малыша чуть позже, когда подрастет немного. Надеюсь старец Радогор примет их. Разумею, что можно из мальцов сих воспитать дюжих воинов. Они выносливее обычных людей, да умеют ночами в волков оборачиваться. При верных тренировках из них выйдут неуязвимые и редкостные бойцы. И будут они служить на благо царства нашего русского, и с недругами биться. И жить будут при монастыре с другими ратниками “Волчьей сотни”. Согласны мамки на это?