— Итак, Михаил Евгеньевич, поддержите ли вы меня завтра? — спросил Андропов, угощая гостя «Старкой» у себя дома.

Александров подержал рюмку с янтарно-бурым напитком в руке.

— Суслов не примет участие в завтрашнем заседании. Говорят, у него отказали почки, и больше двух недель он не протянет, — медленно произнес первый заместитель главного идеолога страны, меняя тему разговора. — А вы поддержите меня в борьбе за его место?

— Разве у вас есть какие-нибудь сомнения, Миша? — ответил председатель Комитета государственной безопасности. — Разумеется, я вас поддержу.

— Очень хорошо. Итак, каковы шансы на успех в операции, которую вы предлагаете?

— Как объяснили мне мои люди, пятьдесят на пятьдесят. Подготовку операции мы поручим офицеру болгарской разведки, однако из соображений безопасности исполнителем должен стать турок…

— Чернозадый мусульманин? — резко спросил Александров.

— Миша, тот, кто это сделает, кем бы он ни был, практически наверняка будет схвачен — мертвым, согласно нашему плану. Обеспечить пути отхода в такой операции невозможно. Следовательно, мы не можем задействовать нашего человека. Характер операции налагает определенные ограничения. В идеале следовало бы привлечь подготовленного снайпера — например, из спецназа, — который бы поразил цель выстрелом с расстояния трехсот метров. Однако это однозначно указало бы на то, что за покушением стоят спецслужбы какого-то государства. Нет, мы должны представить все как акт одиночки-сумасшедшего, каких полно в Америке. Знаете, несмотря на все доказательства, собранные американцами, еще остаются дураки, которые винят в убийстве Кеннеди нас или Кастро. Нет, мы должны оставить улики, четко свидетельствующие о том, что мы тут ни при чем. Это ограничивает тактические приемы, которыми можно воспользоваться. Полагаю, предложенный вариант является лучшим из возможных.

— Насколько внимательно вы ознакомились с планом операции? — спросил Александров, отпив глоток «Старки».

— Очень внимательно. В таких ответственных ситуациях иначе нельзя. Меры безопасности должны быть воздухонепроницаемыми, Михаил Евгеньевич.

Партийный функционер уступил:

— Наверное, вы правы, Юрий, и все же риск неудачи…

— Миша, в жизни рисковать приходится всегда и везде. Самое главное то, что мы не будем иметь к операции никакого отношения. Это не вызывает сомнений. А даже серьезное ранение, по крайней мере, поумерит пыл Кароля, и он будет уже не так рваться делать нам гадости.

— Надеюсь…

— А пятидесятипроцентная вероятность неудачи означает пятидесятипроцентную вероятность успеха, — напомнил гостю Андропов.

— В таком случае, я поддержу вас. Леонид Ильич также даст свое согласие. Сколько времени потребуется на подготовку и проведение операции?

— Около месяца, максимум — шесть недель.

— Так мало?

Партийные вопросы редко удавалось решить с такой скоростью.

— Какой смысл предпринимать такую… такую… «ответственную акцию», как назвали бы ее американцы, если она затянется надолго? Если это делать, лучше делать это быстро, чтобы дерзкий поляк не успел выкинуть какой-нибудь новый политический фортель.

— Кто придет ему на смену?

— Полагаю, какой-нибудь итальянец. Выбор Войтылы явился для Ватикана совершенно неожиданным отступлением от устоявшихся правил. Возможно, его смерть подтолкнет руководство католической церкви вернуться к прежним обычаям, — предположил Андропов.

У его гостя вырвался смешок.

— Да, они очень предсказуемы, эти религиозные фанатики.

— Так что завтра я поставлю этот вопрос на обсуждение, и вы меня поддержите? — Андропов хотел быть уверенным наверняка.

— Да, Юрий Владимирович. Моя поддержка вам обеспечена. Но и вы поддержите меня, когда я буду претендовать на освободившееся место Суслова, дающее право голоса.

— До завтра, товарищ Александров, — ответил Андропов.

На этот раз будильник сработал вовремя, разбудив их обоих. Вскочив с кровати, Эд Фоули сходил в ванную, быстро освободил ее жене и направился в спальню Эдди будить малыша, а Мери Пат тем временем занялась приготовлением завтрака. Мальчишка тотчас же включил телевизор и попал на утреннюю гимнастику, которую, похоже, показывали во всех городах мира. Как и повсюду, передачу вела женщина с потрясающими физическими данными — вероятно, она смогла бы без особых усилий пройти курс обучения в школе армейских рейнджеров в Форт-Бегиннинге, штат Джорджия. Маленький Эдди, насмотревшись дома сериала с участием Линды Картер, называл ее «работящей женщин-н-н-н-ной». Мери Пат не сомневалась, что светлые волосы русской атлетки крашеные, а у Эда мышцы болели лишь от одного вида того, что она проделывала перед телекамерой. Однако, за отсутствием приличных газет и спортивных журналов, он не имел выбора и вынужден был торчать перед телевизором, пока Эдди хохотал, следя за тем, как ведущая выполняет упражнения. Московский резидент с удивлением отметил, что передача транслируется в прямом эфире. А значит, этой девице, кем бы она ни была, пришлось встать в четыре утра, так что для нее, вероятно, это тоже была разминка перед началом трудового дня. Что ж, в таком случае, по крайней мере, все честно. В ожидании утреннего выпуска новостей Эд Фоули размышлял, что муж атлетки с телевидения, скорее всего, служит в воздушно-десантных войсках Красной Армии, но она тем не менее все равно регулярно выколачивает из него душу.

Новости начались в половине седьмого. Вся штука заключалась в том, чтобы смотреть их и пытаться определить, что же происходит в мире на самом деле — «совсем как у нас дома,» — раздраженно подумал американский резидент, еще не полностью очнувшийся от сна. Что ж, взгляд с другой стороны он сможет получить в посольстве, ознакомившись со сводкой новостей, которая передавалась из Вашингтона для ведущих сотрудников по защищенной линии факсимильной связи через «Эрли берд»[43]. Для американских граждан жизнь в Москве была чем-то сродни нахождению на острове, затерявшемся в бескрайнем океане. Хорошо хоть на крыше здания посольства установлена спутниковая антенна — можно принимать канал новостей Си-эн-эн и другие программы. Это позволяло американцам, оторванным от дома, чувствовать себя настоящими людьми — в той степени, насколько это было возможно.

Завтрак был самый обычный. Маленький Эдди любил кукурузные хлопья — молоко было из Финляндии, потому что Мери Пат не доверяла местным гастрономам, но, к счастью, в дипломатическом квартале имелся собственный магазин только для иностранцев. За завтраком Эд и Мери Пат почти не говорили из-за «жучков», которыми были нашпигованы стены их квартиры. Супруги Фоули никогда не обсуждали дома никакие важные вопросы, кроме как с помощью азбуки для глухонемых — и никогда в присутствии сына, потому что маленькие дети неспособны хранить в тайне подобные вещи. В любом случае, чета Фоули, вероятно, уже успела надоесть службе наружного наблюдения КГБ: Эд и Мери Пат усердно работали над этим, добавляя к своему однообразному поведению некоторый элемент случайности, чтобы производить впечатление обыкновенных американцев. Строго просчитанный. Не слишком большой. Они все тщательно и всесторонне взвесили в Лэнгли, воспользовавшись услугами перебежчика из Второго главного управления КГБ.