По иронии судьбы, тысячелетняя война за человеческую природу была заражена эссенциализмом. Обе стороны предполагали, что формировать мозг и разрабатывать психику должна единая высшая сила. В классическом взгляде этой силой является природа, Бог, а затем эволюция. Для конструктивистов это окружающая среда, а затем культура. Однако единоличной ответственности нет ни у биологии, ни у культуры. Другие излагали мне эту точку зрения, но сейчас время воспринять ее серьезно. Мы не знаем во всех деталях, как работают мозг и психика, но мы знаем достаточно, чтобы сказать, что неправы и биологический детерминизм, и культурный детерминизм. Граница тела искусственна и проницаема. Как прекрасно написал Стивен Пинкер: «Сейчас просто бессмысленно спрашивать, являются люди гибкими или запрограммированными, универсально ли поведение или меняется в зависимости от культуры, действиям учатся или они являются врожденными». Дьявол кроется в деталях, а эти детали дают нам теорию конструирования эмоций[376].

* * *

Сейчас, когда в эру нейробиологии в гроб классического взгляда вбиваются последние гвозди, я была бы рада поверить, что на этот раз мы действительно отстраним эссенциализм и начнем понимать психику и мозг без идеологии. Это хорошая мысль, но история против нее. В последний раз, когда конструктивизм брал верх, он в любом случае проиграл сражение, а его практики растворились в безвестности. Если перефразировать любимое научно-популярное телешоу «Звездный крейсер “Галактика”»: «Все это уже было раньше и может случиться снова»[377]. С того времени расходы для общества составили миллиарды долларов, бесчисленные человеко-часы напрасных усилий и реальные пропавшие жизни.

Моя поучительная история начинается в начале XX века, когда ученые, вдохновленные Дарвином и измененной теорией Джеймса — Ланге, тщетно искали сущности гнева, печали, страха и так далее. Постоянные неудачи в конце концов привели их к творческому решению. Если мы не можем измерить эмоции в теле и мозге, заявили они, мы будем измерять только то, что происходит до и после: событий, которые вызвали эмоцию, и физическую реакцию, которая стала результатом. И неважно, что происходит внутри черепа посередине. Так начался самый печально известный период в психологии, именуемый бихевиоризм. Эмоции переопределили как простые формы поведения, нужные для выживания: бой, бегство, кормление и спаривание. Для бихевиориста «счастье» приравнивалось к улыбке, «печаль» была плачем, а «страх» — актом застывания на месте. Соответственно, надоедливая проблема нахождения отпечатков эмоциональных переживаний была ликвидирована росчерком пера[378].

Психологи часто рассказывают истории о бихевиоризме тем же леденящим тоном, что и истории о привидениях вокруг лагерного костра. Объявляется, что мысли, чувства и все остальное в психике для бихевиоризма неважно, а может, даже и не существует. Во время этих «темных веков» в исследованиях эмоций, которые длились несколько десятилетий, в сфере человеческих эмоций (по общему мнению) не было открыто ничего стоящего. В конечном итоге большинство ученых отказались от бихевиоризма из-за того, что он игнорирует базовый факт: что каждый из нас имеет психику и в любой момент бодрствования у нас есть мысли, чувства и восприятия. Этот опыт и его связь с поведением должны объясняться с научной точки зрения. Согласно официальной истории, психологи вынырнули из темноты в 1960-х годах, когда когнитивная революция снова восстановила психику в качестве темы научных исследований, уподобляя сущности эмоций модулям и органам психики, которая представлялась действующей наподобие компьютера. Благодаря этой трансформации на свои места встали последние кусочки классического взгляда и были официально присыпаны двумя основными приправами классического взгляда: базовая теория эмоций и классические теории оценки[379].

Так говорят книги по истории… Однако книги по истории написаны победителями. Официальная история исследования эмоций, от Дарвина, через Джеймса и бихевиоризм к спасению, — побочный продукт жизнедеятельности классического взгляда. На самом деле предполагаемые темные века включали целый поток исследований, демонстрирующих, что сущностей эмоций не существует. Да, те доказательства, что мы видели в главе 1, были открыты семьдесят лет назад… а затем забыты. В результате к сегодняшнему дню потрачено огромное количество времени и денег на бесполезный поиск «отпечатков» эмоций.

Я обнаружила это совершенно случайно в 2006 году во время уборки офиса, когда наткнулась на пару старых статей 1930-х годов, когда исследования эмоций якобы не проводились. Изучая список ссылок, я открыла кладезь из более чем сотни публикаций, написанных в течение полувекового промежутка, о которых большинство моих коллег-специалистов никогда не слышали. Авторы были начинающими конструктивистами, хотя и не использовали этот термин. Они проводили эксперименты по поиску физических «отпечатков» для различных эмоций, не смогли их обнаружить, сделали вывод, что классический взгляд не подтверждается, и размышляли о конструктивистских идеях. Я называю эту группу Потерянным Хором, поскольку их работы, опубликованные в престижных журналах, преимущественно недооценивались, игнорировались или неправильно понимались с тех пор, как предполагаемые темные века закончились[380].

Почему Потерянный Хор процветал полвека, а потом исчез? Вероятнее всего, эти ученые не предложили полностью сформированной альтернативной теории эмоций, чтобы она могла конкурировать с классическим взглядом. Они представили солидные опровержения, однако одной критики было недостаточно. Философ Томас Кун писал о структуре научных революций: «Отвергнуть одну парадигму без одновременной ее замены другой — значит отвергнуть саму науку». Таким образом, классический взгляд снова утвердился в 1960-е годы, а полвека антиэссенциалистских исследований были выброшены в мусорную корзину истории. А мы все стали из-за этого беднее, учитывая, сколько времени и денег было напрасно выброшено в поисках иллюзорных сущностей эмоций. На момент печати этой книги Microsoft анализирует фотографии лиц в попытках распознать эмоции. Apple недавно приобрела Emotient — стартап, применяющий методы искусственного интеллекта для обнаружения эмоций в выражениях лиц. Компании программируют Google Glass для обнаружения эмоций в выражениях лиц с целью помощи детям-аутистам. Политики в Испании и Мексике участвуют в так называемой нейрополитике с целью определять предпочтения избирателей по выражениям их лиц. На некоторые из самых актуальных вопросов об эмоциях все еще нет ответа, и важные вопросы остаются непроясненными, поскольку многие бизнесмены и ученые продолжают практиковать эссенциализм, пока остальные выясняют, как создаются эмоции[381].