Хотя, конечно же, Теодорих прекрасно понимал, что причина «отваги» викингов кроется не столько в напитке, сколько в жажде обладания золотом, серебром и прочими ценностями городов, подвергавшихся их нападениям. Верили они, видимо, и легендам о несметных сокровищах Лютеции. Слухи о том, что отступающие римляне не успели вывезти все свое добро из города и спрятали его якобы в тайниках виллы, ходили давно. Однако франки знали, что во времена правления Хлодвига наследие римлян претерпело значительные изменения, в том числе архитектурные, и никаких тайников с драгоценностями обнаружено не было. Тем не менее, молва не успокаивалась, а, напротив, регулярно подстегиваемая чьими-то фантазиями и домыслами, приписывала ныне Лютеции сокровища уже чуть ли не египетских фараонов.

Теодорих приказал соорудить из подручных материалов наплавные мосты, для чего пришлось разобрать несколько окрестных домов. Зато потом дружинники неслышно переправились на них к Сите, и викинги, распаленные азартом штурма и разгоряченные действием напитка из галюциагенных грибов, не сразу даже заметили, что прибывшие к Лютеции свежие силы франков уже взяли их в плотное кольцо. Когда же обнаружили нового противника и осознали, что вскоре, возможно, им всем предстоит пировать за огромным общим столом в Вальхалле, дружно забросили штурмовые лестницы и повернули свои мечи против воинов Теодориха. Завязалась очередная кровавая битва.

Хильдеберт, увидев со стен города вовремя подоспевшую дружину брата, приказал гарнизону открыть ворота: исход битвы, по его мнению, был уже очевиден.

Викинги, охранявшие кнорры посреди Сены, быстро подняли якоря и ушли прочь, оставив соплеменников на произвол судьбы. Хотя они и были храбрыми воинами, однако зачастую предпочитали придерживаться мудрости: в битве – каждый сам за себя.

Вскоре все пространство перед стенами Лютеции было усеяно трупами викингов в лохматых шкурах.

522 год от Р. Х.

Годомар весьма успешно претворял свой коварный план в жизнь: сначала подкупил слугу, дабы тот спрятал мешочек со смертоносным содержимым в покоях Сигириха, а потом умело распространил среди знатных вельмож слух о якобы готовящемся убийстве короля. Молва быстро расползлась по всему Шалон-сюр-Сону и вскоре достигла ушей Годегизила. Выслушав донесение верного человека, король пришел в ярость и призвал к себе сына.

– Вся столица судачит, что ты намереваешься завладеть моим троном. Это правда?

Сигирих растерялся и удивленно воскликнул:

– Я даже не понимаю, о чем вы говорите, отец!

– Не лги и не притворяйся! Скажи лучше, какой именно способ убийства ты избрал для меня?! – в бешенстве вскричал король.

– Отец, уверяю вас, это нелепая ошибка! Или чьи-то намеренные козни…

– Молчи, предатель! Ты был моим любимым сыном, теперь же я отрекаюсь от тебя! Прочь из моего замка! Убирайся на все четыре стороны!

– Умоляю вас, отец, выслушайте меня!

Годегизил потерял терпение:

– В темницу его!

К Сигириху тотчас приблизились два стражника, но он дерзко оттолкнул их и обнажил меч.

– Я убью каждого, кто посмеет приблизиться ко мне!

– А если это сделаю я? – грозно вопросил король, – Ты и со мной готов сразиться?

– Да! – выкрикнул в запальчивости Сигирих. – И пусть Господь рассудит нас!

– Что ж, тогда я тоже… готов, – молвил Годегизил, решительно возложив руку на навершие меча.

Отец и сын сошлись в центре зала, приготовившись к поединку. И в этот самый момент в зал вбежал доверенный слуга короля, потрясая перед всеми присутствующими зажатым в руке небольшим мешочком.

– В покоях принца найден яд! – громко объявил он с ходу.

Годегизил, набычившись, пошел в атаку на отпрыска, а тот, напротив, окончательно пришел в замешательство. Пав от столь несправедливых обвинений духом, он если и начал оказывать отцу сопротивление, то уже крайне вяло и неохотно.

– Защищайся, как положено воину! – рявкнул король. – Иначе и умрешь, как трусливый предатель!

На мгновение в глазах принца вспыхнула ярость, и он отчаянно набросился на отца. Тот, однако, умело парировал все его удары и после нескольких удачных выпадов ранил сына в плечо. Из раны хлынула кровь, юноша побледнел и рухнул на пол.

– Даю тебе последний шанс! Признайся и покайся! – грозно склонился над ним отец.

– Нет! – выкрикнул Сигирих и, с трудом поднявшись, снова бросился на отца.

Увы, его тотчас встретил королевский меч, и поединок на этом закончился. Король остался без наследника.

* * *

Годомар ликовал. После случившейся во дворце трагедии двор Шалон-сюр-Сона раскололся на две партии: одна одобряла поступок короля, другая же, узрев в его поступке опасность для Бургундии, примкнула к приверженцам Годомара. Гундобальд, узнав о гибели племянника от рук собственного отца, незамедлительно отправил Теодориху письмо, в коем сообщал:

«…Короля Бургундии обуяла жажда власти. Он убил своего невинного сына, даже не разобравшись, что несчастного могли оклеветать. Боюсь, в королевстве настанут теперь тяжелые времена. При дворе Шалон-сюр-Сона уже неспокойно, знатные вельможи опасаются высказывать свое мнение вслух: вдруг тоже падут жертвами королевского меча?

Самое время пришло, любезный мой зять, вам и вашим братьям вторгнуться в Бургундию, дабы свергнуть Годегизила (неизвестно ведь, что еще придет ему в голову: вдруг пожелает напасть на Реймс?) и передать правление королевством мне, вашему родственнику и преданному слуге. Я же, в свою очередь, обещаю вести разумную политику и регулярно выплачивать франкскому долевому королевству контрибуцию, размер которой вы определите сами. Возможен и другой вариант: вы с братьями поделите Бургундию между собой, а мне же уступите лишь ее южную часть – включая Дижон, Безансон и Мюлуз…»

* * *

Теодорих, ознакомившись с письмом Гундобальда, тотчас отправил гонцов к братьям – с предложением встретиться в Лютеции. Те согласились.

В середине лета августейшие особы собрались в столице Хильдеберта, где от недавнего нападения «Красных драконов» не осталось уже и следа: пострадавшие при штурме городские стены были полностью отремонтированы и восстановлены, жизнь вернулась в мирное русло.

Зачитав письмо Гундобальда братьям, Теодорих выдержал паузу, во время которой те, ошеломленные жестокостью Годегизила, обдумывали услышанное. Наконец Хлодомир вынес вердикт:

– Что ж, Бургундия – весьма лакомый кусочек: земли плодородны, леса полны дичи… Гундобальд, конечно, хитер: хочет прибрать к рукам южную часть королевства, которая, как известно, вплотную примыкает к горам Юра, славящимся залежами серебра и обилием диких серн. В то же время считаю его второе предложение наиболее выгодным для нас, ведь если признать Гундобальда королем всей Бургундии сегодня, неизвестно, как он поведет себя завтра.