Уж больно плавно и красиво двигалась под ливнем босоногая артефактчица, мокрая не менее, а то и более нас. Будто совершала вечерний променад и наслаждалась прогулкой. Шаг не танец, больше скольжение. Нереальное и ирреальное зрелище! Только попробуй пойди по мокрой траве, как по Бродвею! Легко лишь с виду! Неужели ноги не путаются в мокрых куртинах, не проваливаются в ямки, не цепляются за скрытые корни? Вроде внешне Фегора ничуть не походила на эльфов, умудряющихся вписываться в растительное сообщество так гармонично, что оное принимало их за свою частицу и никаких препон не чинило, а поди ж ты, шла поизящнее иных остроухих.

— Гулять? Я столько не выпью, — трезво оценил горизонты личной устойчивости к капризам той, у которой, если верить песне, не бывает плохой погоды, Гиз.

— Да, выпить надо будет обязательно, — машинально согласилась я, ностальгически вспоминая заначку со зверским бальзамом «Шипова дубрава» в шкафчике дома и еще более ядреный напиток без поэтического названия из походной фляжки Кейра. Интересно, он сию шибко пользительную при шоке и простуде емкость тоже Кизу передал по наследству или придется нашу «очень разговорчивую и гостеприимную» хозяйку просить поделиться личными запасами?

Дом, до которого мы добрались в считаные минуты, следуя за проводницей, действительно, даже без изучения через рунную вязь, сиял для моих глаз разнородными артефактами из камня и дерева, встроенными в периметр забора и само строение. Ничего так, ладненькая избушка в один полноценный бревенчатый этаж и второй под крышным скатом из уже знакомых нам листьев каллий, не имеющих износа.

На небольшом дворике не было ни следа полезной в хозяйстве живности, зато имелось два стола под навесами. Я предположила, что для уроков или работы с артефактами на свежем воздухе. Для собственных нужд Фегоре точно не понадобилось бы столько пространства. Даже у самого умелого артаксарского артефактчика, готова спорить на что угодно, всего одно седалище.

Впрочем, сарайчик, годный, чтобы укрыть от ненастья лошадей, нашелся. Мужчины, щадя мой едва отправившийся от укуса насекомого организм, в категорическом порядке отобрали поводья Дэлькора и велели идти переодеваться в сухое. А конь безропотно дал себя увести, всем видом выражая согласие с решением мужской части коллектива.

Хозяйка просто толкнула незапертую дверь дома. Интересно, в лесных дебрях не водилось воров или жилище было зачаровано так, чтобы не опасаться лихих людей? Я бы, исходя из света массы артефактов, поставила на второе.

Внутри лесная избушка больше походила на скромный городской дом типичного синего чулка. Из махоньких сеней мы вошли в просторную комнату. Никаких занавесочек с каемкой на окошках, салфеточек или забавных ковриков, зато несколько полок с книгами, шкафы, наборы колюще-режущих предметов, большой стол у окна, за которым и поработать и поесть можно.

— Там ученическая, можете оставить вещи, — ткнула Фегора пальцем в дверь, а сама, сняв сумку с пояса, вышла назад в сени. Кажется, там имелась еще одна дверь, наверное, в личные апартаменты хозяйки.

Я не стала дожидаться повторного приглашения и навалилась на тяжелую, зато совершенно не скрипящую створку. Шесть топчанов-кроватей вдоль стен, накрытых шерстяными одеялами, короба в изголовьях — вот и вся роскошная меблировка ученической спальни. Да уж, будущих светил артефской магии никто здесь баловать не собирался. В центре спальни оставалось некоторое пространство для маневра. Гиз, очень быстро присоединившийся ко мне по праву и обязанности телохранителя, окинул комнату цепким взглядом и окончательно убедился в отсутствии потенциальной опасности. Тут даже никаких пчелок не жужжало. Фаль, осмотревшись, умчался исследовать прочие комнаты. Я преобразовала шкатулку в сундук и занялась сменой насквозь мокрых шмоток на сухие и теплые. Попутно предложила мужчине, размещавшему свои и братовы вещи:

— Ты бы тоже переоделся.

— Нет смысла, с лошадьми до конца разберемся, потом, — отмахнулся Гиз, стряхивая со лба мокрую прядь.

Эльфийские плащи до определенной степени защищали от дождя всех, но комбинезонами или скафандрами не являлись, и ливень все равно ухитрился промочить нас практически насквозь. Наверное, чтобы не мокнуть в эльфийских плащах под небесным водопадом, нужно быть эльфом. Люди такого дара лишены вчистую. Это только сильфы просто мокнут, когда хотят, и остаются совершенно сухими в противоположных случаях.

Взять хоть Фаля. Мотылек, сидевший на моем плече всю последнюю треть дороги, в первые минуты ливня казался мне одной большой дождевой каплей. А потом как-то вдруг, без плавного перехода между состояниями, вновь засияли солнышком кудрявые рыжие волосы и заискрились сухой пыльцой крылья. Сильф был таким, каким хотел быть, и именно это являлось для него единственным физическим законом.

Гиз сбросил мокрую куртку на один из коробов и собрался уходить. Рубашка его тоже оказалась влажной и липла к телу. Я глубоко вздохнула. Киллер чуть заметно выгнул бровь, молча спрашивая о причине волнения. Моя рука поднялась и погладила прохладную кожу ключиц, Гиз перехватил пальцы, прижал к горячим губам и замер на мгновение, обжигая взглядом. В нем было написано точно то, что не нуждалось в переводе браслета-змейки. Хотелось завернуться в его взгляд, в сильные и нежные объятия, согревающие лучше любых заклятий или напитков. Только он остановил с явным сожалением:

— Намокнешь… позже.

— Позже, — согласилась я, понимая, что все-таки попрошу сегодня Киза лечь где-то в другой части дома или его попросит об этом брат…

Гиз ушел к животным, а женская часть в моем лице, в лице, вернее пятачке, свинки с чудным именем Риалла и в лице собственно домовладелицы осталась. Я шмыгнула носом, быстро закончила с одеждой и вернулась в общую комнату, где в двух котелках, поставленных на печь, уже варила что-то Фегора.

Вот это скорость! И я всегда считала, что одеваюсь быстро! Да уж, сравнила улитку со скороходом. Я только стянула хлюпающую одежду и нацепила другую, не особенно озадачиваясь тонкостями выбора (главное, чтобы тепло было), и сунула мокрое шмотье в сундук для магической просушки и чистки. Фегора же не только просушила волосы, сменила прогулочное платье на домашнее (тусклое, какое-то пепельно-голубое), а еще и кашеварить начала. Волосы, кстати, у нее оказались очень светлыми, желтыми, как лежалая солома, и ужасно пушистыми. Они окружали голову, превращая серьезную артефактчицу в недовольный жизнью одуванчик антропоморфного вида.

От котелков на печке пахло травами, вот только запах этот казался совершенно несъедобным. Приятным, как приятен дезодорант или духи, но ведь их не станешь лопать на ужин. Или нас вовсе кормить в этом доме не нанимались и варили сейчас какой-то сложный состав, один из многих, разработанных научным проектом по артефактному зельеварению?

Беседовать со мной Фегора не рвалась, словно и не заметила прихода, свинка пристроилась рядом с наставницей и вела себя тише воды ниже травы.

В том котелке, что справа, жидкость бурно запузырилась, «кулинарка» вытянула руку вверх, зачерпнула что-то из горшочка на полочке слева от печки и высыпала в варево горсть опилок. Причем не просто высыпала, а в форме знака. После этого пузырение прекратилось, «яство» выровняло поверхность и застыло как холодец.